Возле одного из таких разветвлений командор остановился.

– Может, нарушим разок правило? Пойдем по правому ходу.

– Стоит ли?
– засомневался Сева.

– Тогда проголосуем, - решил Мовшович и поднял руку.

Мне тоже не хотелось идти в левое ответвление, и я поддержал его, но мы оказались в меньшинстве.

– Ну что ж, - нехотя согласился он.
– Пойдем посмотрим, куда кривая выведет.

Кривая закончилась через несколько поворотов тупиком с небольшим круглым залом. При желании здесь могли разместиться на отдых не больше десяти человек.

– Так, - без всякого воодушевления оглядел зал командор.
– На сегодня демократии хватит. Интуиция, пойдешь рядом со мной.

Нам пришлось вернуться, и мы снова двинулись вдоль левой стены, пока ход не вывел нас на площадку, с которой мы начали свое путешествие.

– Приехали, - хмыкнул Сева.
– Пойдем по второму кругу.

– Вертушка, - прокомментировал Саша.
– В хороших лабиринтах их всегда достаточное количество.

– Помолчи, ты, знаток лабиринтов, - сердито сказал Мовшович.
– Это по твоей милости мы отбарабанили такой круг. В лабиринте надо искать выход, а не принцип! Пошли!

Командор, не раздумывая, ринулся в самый правый ход.

Мы еле поспевали за ним. Теперь он ни с кем не советовался. Попав в тупик, Володя круто поворачивал и снова шагал впереди уверенно и ритмично, словно робот. Полтора часа гонки - и мы снова на той же площадке.

– Отдыхаем, - Володя привычно поднес к глазам руку, чтобы взглянуть на часы.
– Черт! Даже времени не знаешь! Ладно, отдыхаем на совесть, но долго засиживаться нельзя.

– Залеживаться можно, - скинув рюкзак и блаженно вытягиваясь во весь рост на полу, заметил Сева.

– Надо, пожалуй, и подкрепиться заодно, - предложил Серега.

– Пожуй галетку, раз не терпится, - усмехнулся Мовшович.
– Рекомендую всем не трогать рациона до конца дня. Поужинаем перед сном.

Отдыхали примерно с полчаса, и снова потянулись бесконечные зигзаги… В тот день мы все же обошли все закоулки левого крыла лабиринта и, поднявшись по лестнице, перешли к прямому ходу. Здесь, уткнувшись в первом левом ответвлении в тупик, мы завалились спать. Самое любопытное, что за весь день мы не столкнулись ни с одной группой, хотя на прохождение были направлены пятнадцать команд. Только один раз вроде донеслись голоса и послышались шаги…

К вечеру второго дня наши биологические часы в один голос потребовали сытного обеда и сна. На Серегу Самойлова жалко было смотреть. Видимо, его организм отличался особой способностью сжигать поступающие калории, и если наши ноги отказывались повиноваться, то о нем и говорить не приходилось. Не знаю, на чем держался Мовшович, но он один сохранил силы и еще пытался уговорить нас, но, как оказалось, совершенно напрасно.

– Это все ты, кенгуру, со своим дурацким принципом, - сказал он с раздражением, злясь на то, что время неумолимо отсчитывает секунды, а мы как будто не замечаем этого и, может быть, мысленно уже примирились с поражением.
– Этот лабиринт не обойдешь весь и за пять дней. Надо было больше полагаться на здравый смысл и интуицию!

– Да-а, ты все время нарушал э-этот при-инцип!
– вдруг начал заикаться Сашка.

– Как это нарушал? Мы последовательно проверяли все проходы слева направо!

– А надо не проходы! Надо держаться левой стены, - И куда бы она тебя привела? Прямо к выходу? Постучать и попроситься - выпустите нас, мы не туда попали?

– Зачем же к выходу? Надо, если уж вышли с первого раза с левого хода, миновать центральную площадку и продолжать держаться левой стены.

– И тогда бы мы попали в правое крыло лабиринта, где кто-то побывал до нас и убедился, что там делать нечего!

– А ты уверен, что они не допустили ошибки?

– Пошел, ты, умник! Все! Отдых кончился!

Командор поднялся и обвел нас сердитым взглядом, - Ну!

Самойлов, выдержавший, к нашему удивлению, дневную голодовку и даже не. прикоснувшийся к выданным продуктам, жалко улыбнулся.

– Володенька, я не говорю о сне, но надо хотя бы пообедать!

Командор позеленел. Он схватил свой рюкзак и вытряхнул перед Серегой весь свой оставшийся рацион.

– На! Жри! Ненасытная прорва! Из-за таких слюнтяев и я могу провалиться в этом чертовом лабиринте!

Мы все окаменели, только Саша, этот задумчивый кенгуру, поднялся и, спокойно собрав с пола консервные банки и пакеты, сложил их в рюкзак, завязал его и протянул командору.

– Иди один. Да, мы слабее тебя и можем не выдержать испытания… Зачем тебе страдать из-за нас?

– Иди, командор. После всего, что здесь произошло, нам не очень хочется тебя видеть, - подтвердил Сева.

– Пойдем, интуиция! Вдвоем мы пробьемся.

– Нет, Володя. Будь что будет, но я не могу оставить ребят.