Проснулась я совершенно разбитая и еще более уставшая. Вечером, придя в свою комнату, застала там Андрюшу с книгой, он обиженно сказал, что вот уже несколько дней я не читала ему на ночь. За всеми тревогами и событиями последних дней и, правда, забыла о наших маленьких традициях и своих обязанностях. Поэтому взяла книгу и пошла в спальню к Андрюше, он заснул после первой же главы, я поцеловала его в лобик, укрыла, плотнее, одеялом, и пошла к себе.

Проходя мимо спальни девочек, заметила свет из-под двери. Они занимали одну спальню, а рядом устроили себе собственную гостиную, будуар, как говорила, Лиза. Зашла и к ним, поболтать на ночь, девочки очень обрадовались и мы еще полчаса обсуждали события сегодняшнего дня, чрезвычайно взволновавшие их. Я заметила, что Лиза, не на шутку увлеклась молодым помощником Семена Михайловича, Николаем, его обязанности показались ей чрезвычайно романтичными, я не стала выговаривать сентиментальной девушке, эти девичьи влюбленности, такая же неотъемлемая часть взросления, как, например, изменения в фигуре, становившейся у девочек все более пышной и женственной. В своей постели оказалась уже довольно поздно, но заснуть все равно долго не удавалось.

Утром, вместо ворочаться, решила просто встать и идти на кухню. Аромат только что смолотого кофе и запах сдобных булочек будоражил, отгоняя остатки сна. Галина месила тесто на булочки с вечера, к утру, оно подходило, она вставала ни свет, ни заря, сама разжигала печь, пока пышные булочки и свежий хлеб томились в раскаленной печи, она готовила кофе. Сегодня я решила составить ей компанию.

– Доброе утро пани. – Она присела в подобие реверанса, насколько позволяло грузное тело.

– Доброе утро Галина, сготовь-ка мне кофе.

– Как всегда по-варшавски?

– Нет, как себе, крепкое.

– Сахару сколько?

– Два кусочка, хватит, как тебе удается каждое утро быть такой бодрой? – я уселась за кухонный стол и наблюдала за быстрыми руками кухарки.

– Я привыкла пани, да и утро сегодня чудесное, глядите, за окном опять снег падает.

Я подошла к окну, действительно падал снег, но не мело как в тот роковой вечер, а медленно кружась, пушистые, похожие на пачки балерин, снежинки опускались на подоконник и тут же таяли. Это зрелище меня заворожило, от созерцания снежного танца оторвал голос Галины.

– Готово пани. Булочку, только испеклась, подать?

– Не надо, пусть остынет, да и есть, пока, не хочется. – Я, с наслаждением, принялась пить кофе, он был обжигающее горяч, пришлось подождать. Галина суетилась по кухне, молча.
– Что-то ты сегодня молчалива, случилось что?

– А не о чем говорить, за этой зимой и не пойдешь никуда. Да и то всех интересует, что у нас случилось да как. – Проворчала Галина.

– Сплетничают?

– Да уж, сплетничают, нет бы, своими делами заняться, так их чужие волнуют, как говорила моя матушка в своем дворе и бревно не заметишь, а в чужом глазу – скалку.

– Ладно Галина, не переживай, скоро найдут преступника и все успокоятся.

– Кто найдет? – ловко вынимая лопаткой булочки из бритванки и перекладывая их на чистое полотенце, спросила Галина. – Эти недотепы? Только, чужие руки краской вымазывать умеют.

– Ну, это они для дела. Спасибо тебе, Галя, за кофе, я пойду, пожалуй. – Галина по привычке изобразила реверанс, когда я уходила в кухню спустилась Катерина.

Утро только начиналось. Я прошла в свой кабинетик, уселась за бюро, и вынула бухгалтерские книги. Не скажу, чтобы любила заниматься этим рутинным делом, но приходилось, иначе порядка не будет. До завтрака, подсчитывала, в столбик, скучные цифры.

Проснулась тетя. Она, как и я, первым делом прошла в кухню, по пути сообщив, что ей срочно надо выпить кофе, иначе она так и будет спать на ходу. Следующим появился месье Бомон, тоже, естественно, первым делом посетивший кухню. Перед самим завтраком, когда горничные гремели посудой, накрывая стол, с радостным щебетом, спустились девочки. Последним объявился Андрюша, широко зевая, утро всегда было самой тяжелой частью дня, для него.

Завтрак прошел спокойно, и я опять уселась за свои цифры. Прервал мое занятие появившийся, как из-под земли Петр.

– Тут Вам записку принесли с почтой, Анастасия Павловна. – Он с поклоном вручил мне тоненький конверт, надписанный аккуратным, угловатым, мужским почерком.

– От кого письмо? – машинально спросила я, вскрывая конверт.

– Почтальон говорит, передал ему какой-то мужчина, когда он собирался выезжать с почтового двора. – Доложил Петр.

Но я его уже не слушала, ибо записка оказалась от Георгия Федоровича и гласила: «Уважаемая Анастасия Павловна, обращается к Вам, с нижайшим поклоном, г-н Савельев Г. Ф., прошу Вас оказать мне честь и позволить пригласить на прогулку по парку. Буду ждать Вас у центрального входа в два часа дня. Очень надеюсь, что вы не отвергнете, столь дерзкое предложение». Далее шел изысканный росчерк изображающий подпись.