– На этих выходных не получится, - сказала она. – На завтра у меня запланирован ужин с одним человеком…

– С мужчиной?

– Да.

– Свидание?

– Нет.

Артем нахмурился.

– Когда же ты собираешься на свидания ходить? Когда Катька замуж выйдет и детей заведет?

– Тебя моя личная жизнь не касается, - огрызнулась Ульяна.

– Эй, не хочешь говорить – не надо, я не настаиваю, - откусывая печенье, спокойно произнес он. Так спокойно, что Ульяну замучили угрызения совести.

– Извини.

– Проехали. Кстати, - Артем встал из-за стола и тихо вышел в прихожую. Вернувшись с дорожной сумкой, он сел на свое место. – У меня для тебя кое-что есть.

– Что?

– То, что ты очень любишь.

– Вот как. И что же я очень люблю?

– Подумай.

Ульяна с интересом заглядывала в сумку Тёмы, наблюдая, как он вытягивает вещи в поисках того, что она “очень любит”.

– Мурзик! – выдохнула она, поменявшись в лице, когда он достал небольшого, серого и потёртого с годами игрушечного слонёнка.

Руки потянулись к любимой с детства игрушке. Он был пыльный и грязный, у Мурзика не доставало одного глаза и левое ухо начало отрываться. Ульяна всё детство не расставалась с игрушкой, в школе и в университете он был её талисманом. Первый подарок Артема. Девушка обняла Мурзика, не обращая внимания на его плачевное состояние. Завтра она приклеит ему новый глаз, пришьет ушко и выстирает.

– Был у моих родителей?

Он кивнул. А она и не сомневалась, потому что забыла игрушку в родительском доме, когда покидала его навсегда.

Ульяна не хотела спрашивать о них, не хотела ничего знать. Она прекрасно обходилась без них, не скучала, почти не думала о том, что было и тем более, не нуждалась в их помощи. И в то же время она хотела о них спрашивать, хотела знать, как и на что они живут, вспоминают о ней или забыли, что где-то в этом мире у них есть дочь. Она ненавидела их, презирала и… любила. Любила и нуждалась в них. Но простить не могла. И снова презирала.

– Они дом продают, Уль.

Эта новость ошарашила девушку. Ком в горле увеличивался и мешал дышать, руки мяли бедную игрушку.

– Как? Почему?

– Денег нет. Папаша твой безработный сейчас, его с шахты выперли. Из-за его невнимательности какому-то мужику руку оторвало. Твоя мать за ним ушла, заклевали её на котельной, бабы выжили. Последние пару месяцев он постоянно приходил на работу пьяный, то валялся где-нибудь, спал, то драки устраивал.

– Откуда ты знаешь? – она не хотела плакать, сдерживая подступающие слёзы.

– У нас болтливые соседи, забыла? – усмехнулся Артем, поднимаясь.

– Нет, не забыла.

– Не кисни, - он сжал в руке ладошку Ульяны, помог встать и крепко обнял. – Я наверно пойду. Устал с дороги.

У двери Артем, поцеловав девушку в макушку, прошептал:

– До встречи, сестренка.

* * *

Тогда:

Ульяна сидела за столом и дорисовывала усики и бородку тётенькам в старой газете, собранной матерью. Она хотела сдать макулатуру, чтобы принести в дом хоть какую-то копейку и купить еды. Еда… в животе девочки шумно заурчало, и она смутилась, но никто не слышал мольбы пустого детского желудка, а Ульяна была готова съесть эту самую газету, лишь бы прогнать голод.

Мать где-то бродила. Ульяна не знала, куда она пошла и начинала волноваться, потому что она не появлялась дома целый день, а уже вечерело, и по улицам бегали стайки злых и неконтролируемых дворняг. В последнее время Ульяна часто просыпалась по ночам от ружейных выстрелов и слышала жалобный собачий скулеж. Она знала, что так нужно. Знала, что собаки с приходом поздней осени и зимы будут нападать на людей, поэтому их убивали, чтобы не получилось как прошлой весной, когда собаки растерзали женщину с ребенком. Прямо в посадке, что пролегала между их посёлком и песчаным карьером, где постоянно играла детвора. Ульяна знала, что не должна плакать и жалеть пристреленных дворняг, но всё равно слёзки скатывались по щекам при звуках скулящей от боли собаки. И не понимала, почему их не убивают быстро, чтобы они не плакали, не страдали.

Девочка подпрыгнула на табурете от сильного удара в дверь. Ульяна оставила своё занятие и спрыгнула на пол, убегая к себе в комнату и прячась под кровать. Но уже через минуту, когда дверь открылась и послышались тяжелые шаги и сопение, на весь дом проревел голос отца:

– Где все, бл*дь?!

Он был пьян. Снова. Мама говорила, что сегодня он должен принести получку. Интересно, он опять всё пропил и проиграл в карты?

– Ни одной сучки в доме, - он еле ворочал языком. – Сбежали, стервы. Ничего… приползёте…