растущие вдоль забора кусты имели одинаковую форму и являли собой почти идеальные

шары. В прошлый раз Райский Уголок показался мне немного запущенным: подобно многим

внезапно разбогатевшим людям, Вольдемар был весьма прижимист и не считал возможным

тратиться на наем прислуги. Вместе с женой Кселеной, такой же скрягой, как и ее муж, он

вкалывал от рассвета до заката,

но четырех, пусть даже и весьма трудолюбивых рук для такого большого поместья, как

Райский Уголок, было недостаточно.

— Эвальд, дружище, как я рад тебя видеть! — Толстый розовощекий Вольдемар

скатился с крыльца и, раскинув руки, устремился мне навстречу. Его физиономия излучала

притворное радушие, а хитрые глазки ощупывали то меня, то Хьюгго, то снова меня, пытаясь угадать истинную причину нашего визита.

Пляшущие по лбу брови свидетельствовали о напряженной работе ума. Мне было ясно, что Вольдемар пытается ответить на несколько вопросов сразу.

Какой злой ветер занес меня в Райский Уголок? Стоит ли влезать в неожиданный расход, угощая меня обедом?

Может быть, и стоит — вдруг от меня будет какая-нибудь выгода или польза?

Даже если от меня не будет ни выгоды, ни пользы, все равно лучше оказать мне

радушный прием. Что бы ни поговаривали о прошлом Вольдемара, моя репутация все равно

была немного... значимей.

Уверен, что Вольдемар одновременно перебирал в уме свои грехи, пытаясь понять, не

явился ли я творить возмездие.

Моя вежливая попытка избежать объятий не увенчалась успехом. Крепкие руки бывшего

землекопа нащупали под моей одеждой легкую, но очень прочную кольчугу из бриалла, которая не раз спасала мне жизнь.

— Дороги нынче опасны, но здесь ты можешь ничего не бояться! — хвастливо заявил

Вольдемар, повысив голос. — Крепость Райский Уголок хранит твой покой!

«Ого! Наше поместье уже превратилось в крепость! — про себя восхитился я. — Недалек

тот день, когда по величию и славе оно будет соперничать с самим О'Дельвайсом, Благословенным и Могущественным!»

Вольдемара можно было счесть забавным, если бы он не был таким льстивым, жадным и

глупым.

— Здравствуй, Вольдемар. Решил вот заехать к тебе... — начал я, но меня тут же

перебили:

— Вот и здорово, что решил. Пойдем в дом — у Кселены сегодня тушеный кролик! По

старому деревенскому рецепту — в сметане и с ягодами! О своей животине не беспокойся —

ею займется

Катипут. Эй ты, недомерок, отведи животину в стойло!

— Ясно, хозяин! — Невесть откуда взявшийся Катипут уже манил рукой Хьюгго под

широкий навес, расположенный справа от ворот. Хьюгго дождался моего кивка и с

достоинством последовал за Катипутом, бросив неприязненный взгляд на Вольдемара.

«Животина» — подходящее название для коровы или свиньи, но никак не для чистокровного

беронского тигра, да еще такого умницы, как мой Хьюгго. Мне кажется, что при желании он

бы спокойно смог объясняться на языке людей, впрочем, вряд ли подобное желание

возникнет у Хьюгго, предпочитающего словам действия.

Вольдемар развернулся и пошел обратно. Я последовал за ним.

Гостиная, она же столовая Райского Уголка, с прошлого раза не изменилась, разве что

тусклые обычно подсвечники и столовые приборы были начищены не до блеска, а просто до

сияния. Тощая как скелет и вечно угрюмая Кселена, супруга Вольдемара, молча кивнула мне

и удалилась на кухню — стол на три персоны уже был накрыт. Мы уселись за него и

принялись болтать о пустяках. Я пересказал последние столичные сплетни, а Вольдемар

развлек меня рассказом о недавней охоте на вепря.

— Клянусь тебе, Эвальд, это был самый огромный вепрь из всех виданных мною, а видел

я немало. Настоящий вепрь-праотец, поверь мне! Его заднюю ногу мы ели три дня подряд!

«При твоей скупости это не мудрено. С тебя бы сталось питаться одной ногой и пять

дней», — подумал я, но вслух произнес иное:

— Неужели? Я видел, какой мастак поесть твой Катипут, а у господ аппетит обычно

лучше, нежели у слуг.

— Когда ты успел это заметить? — удивился Вольдемар. — Я про то, что этот

бездельник любит набить себе брюхо.

— Да только что, у ворот. Он пожаловался на голод, и я угостил его тем, что имел при