набедренных повязок, а седьмой, командир отряда, вырядился в металлические доспехи. В

мускулистых руках твари сжимали широкие мечи.

Вдруг они, словно подчиняясь невидимой команде, остановились и повернули головы в

мою сторону.

Глава 17

Намереваясь как можно дороже продать свою жизнь, я приготовился к схватке. Если то, что я узнал о гунглах от Панеоника, правда, то у меня нет никаких шансов выстоять против

семи солдат Хаоса одновременно. Это не скелеты и даже не упыри. Считается, что гунглы

гораздо сильнее магмаров, а подобная репутация уже что-то да означает.

Я замер в ожидании, но, хвала Эгосу, гунглы обменялись парой реплик и пошли дальше.

Имея, как все бродяги, привычку из всего извлекать пользу для себя, я отказался от

намерения устроить привал и осторожно последовал за ними, соблюдая более чем

благоразумную дистанцию. Если Орлуфия находится в когтях Хаоса, то, следуя за солдатами

Хаоса, я могу скорее найти ее темницу — Башню Заточения. Представлять бы еще, как

выглядит это строение!

По мере движения компания гунглов постепенно росла — к ней то и дело

присоединялись мелкие отряды, состоящие из двух-трех тварей. Не имея никакого военного

опыта, я тем не менее догадался, что это, скорее всего, патрульные или часовые, которые

возвращаются в казармы для отдыха, — больно уж беззаботно они себя вели. Или, может

статься, гунглы ведут себя так всегда? «Дойдем до места, и все станет ясно», — решил я, следуя за моими невольными проводниками. Идти мне было легко, так как большая толпа

гунглов нещадно гоготала, и этот благословенный шум полностью скрывал от их слуха

звуки, вызванные моими осторожными шагами. Наблюдая за Хьюгго и другими тиграми, а

иногда и за кошками, я долго учился ходить бесшумно, но так и не смог полностью овладеть

этим полезным искусством. Я вешу раз в пятьдесят меньше моего тигра, а передвигаюсь

куда громче его.

Уже на закате гунглы вышли к одиночному строению, стоящему на равнинной

местности. Земля вокруг строения была очищена от камней примерно на три сотни шагов.

Учитывая, что в высоту строение было куда больше, нежели в ширину, его можно было

счесть башней. Опасаясь быть замеченным, я не стал засветло выходить на ровное место, а

спрятался в ближайшей к строению груде камней, чтобы без помех дождаться темноты. Да и

передохнуть мне не мешало — от долгой ходьбы и постоянного напряжения я совершенно

выбился из сил. От усталости мне даже померещилось, что левее меня, за соседним валуном, прячется магмар.

«Не хватало еще увидеть здесь Великого Дракона Эрифариуса», — подумал я, затем

закрыл глаза и энергично потер их указательными пальцами. Спасибо Фелидии, научившей

меня, в бытность еще мальчишкой, этому простому средству распознавания наваждений, —

когда я снова посмотрел влево, то, разумеется, никакого магмара там не увидел.

Чтобы скрасить ожидание и чем-то занять себя, я принялся думать о Великих Драконах, Эрифариусе и Стриагорне, созданных Шеарой, Повелительницей Драконов.

«И каждое новолуние сходиться им в поединке, олицетворяя борьбу своих рас. Лишь

одному из них дано стать победителем, который сумеет дать отпор темным силам Хаоса, ибо

получит он силу побежденного всю, до последней капли. Прочее же — в ваших руках!» Из

Пророчества Шеары многие мои соплеменники делают вывод о том, что вражда между

людьми и магмарами предопределена свыше, а значит, была, есть и будет вечно, и ничего с

этим не поделать. Но Учитель Панеоник считает иначе:

«Мы должны соперничать с магмарами в науках, ремеслах, искусствах, а не только на

поле брани. Обе расы должны брать лучшее друг у друга, тогда они станут поистине

великими народами и сообща победят любого врага! Запомни, Эвальд, и передай мои слова

своим детям и внукам: соперничество должно быть созидательным, а не разрушительным!»

Я запомнил слова Учителя и обязательно передам их потомкам. Если, конечно, будет

кому передавать, для чего мне сначала надо вернуться домой целым и невредимым.

Что касается Великих Драконов, то, насколько мне известно, никто из ныне живущих их