Я приглашала их обеих и домой, и это было еще забавнее. Помню, как-то вечером я послала Даниеллу подкинуть им обеим наживку, и они обе немедленно примчались на Оукли-стрит, думая, что Дэвид их ждет. Отнюдь. Дома оказались только Энджи с Даниеллой, потягивающие чудесный охлажденный “шабли” на роскошном белом кожаном диване и не имеющие ни малейшего понятия, где Дэвид. Может, он вот-вот появится, а может, он тусуется где-нибудь с Миком, – никогда не скажешь наверное. Мы же знаем, какой Дэвид, правда?

Обе Эвы покружили вокруг друг дружки какое-то время, стараясь сдерживаться, и мы с Даниеллой сказочно забавлялись. Потом Эва Черри взорвалась и бросилась вон с потоком проклятий, оставив Эву Кларк с нами ждать дальше.

А уж как справиться с ЭТОЙ ситуацией, не было никаких сомнений. Мы с Даниеллой переглянулись, безмолвно обменявшись мыслью: “Ну, что Эва созрела, не так ли?” Эва созрела. Так что я ее поимела, и она того стоила: это была роскошная ночка нехороших девочек.

Может, это было ребячеством, но игра стоила свеч. Во-первых, того требовало мое чувство безопасности. На очень инстинктивном уровне я чувствовала, что если уложу человека к себе в постель, раздену и возьму, я отниму у него силу соперничать со мной; он больше не сможет составлять мне серьезную оппозицию.

Во-вторых, того требовало мое самолюбие: Дэвиду полезно было знать, что он не единственный потаскун в Боуиевской семье. Того требовала и моя жажда жизни. Мне необходимо было сознавать, что и мне достаются конфетки.

И еще какие! Его имя было Рой Мартин.

Я увидела его у Даны в “Бункере”, но по-настоящему познакомилась с ним как-то ночью, когда мы с Даниеллой, не найдя ничего достойного пожевать на Оукли-стрит, сделали позднюю вылазку в “Бродяг” за чудесным шоколадно-малиновым тортом.

Он сидел там за столиком с Миком Тэйлором, тогдашним лид-гитаристом Стоунз, и его женой Роуз (о которой позже), и я сразу же его заметила: роскошные темные волосы, восхитительные бирюзовые глаза на худом, орлином лице, выдававшем силу, чувствительность и немного опасности, а когда он встал, я обратила внимание на очень стройные, самые элегантно очерченные бедра, какие я видела у мужчины. На нем была джинсовая куртка, усеянная значками, нашивками и прочими такого же рода украшениями. Тут-то я и положила на него глаз. Хотя было очевидно, что между ними с Роуз что-то есть, кроме обычной дружбы, и хотя это была моя первая встреча с Тэйлорами, я просто не могла уйти, не подойдя к нему и не сказав: “Я не собираюсь прощаться с ТОБОЙ”. А потом я написала свой телефонный номер на его куртке маркером. “Жду, что ты мне позвонишь”, – добавила я. Роуз еле здерживалась, но мне было плевать. Я ХОТЕЛА этого мужика.

Он действительно позвонил, и в конце концов мы сошлись (хотя Даниелла забыла передать мне его сообщение, за что чуть не поплатилась жизнью). Он был актером и режиссером, и он пригласил меня на свое шоу – очень передовую сатиру под названием “Помни дантиста правды” в театре “Ройал-корт”. Никогда не забуду: он вышел на свет рампы, прочитал (замечательно) свой текст, потом сделал четыре легких сальто через всю сцену, уселся за орган, ангельски запел и мастерски заиграл. Я влюбилась, не сходя с места: бам!

Рой бросил мне настоящий вызов. Впервые опробовав его огромную викторианскую кровать в спальне на Кромвель-роуд, 63, мы отдыхали, и я думала, что мы только что замечательно провели время. Он, очевидно, так не думал.

“Сколько тебе лет?” – спросил он.

Я слегка опешила, но ответила ему: “Двадцать-пять”.

“Ну как не стыдно! – сказал он. – Такая молодая, а полюбуйся на себя. Никакой мускульной силы, никакой выдержки. Ты что, совсем забила на себя, да? Ты же сложена, как атлет, как танцовщица, но ты так себя запустила. Ты когда-нибудь хоть как-нибудь тренировалась?”

Я просто не могла поверить своим ушам. Какого черта он о себе возомнил?

“Как ты можешь так со мной разговаривать, ведь мы только что занимались любовью?” – я была по-настоящему обижена и разозлена.

“Ты называешь это заниматься любовью? – рассмеялся он. – Ну, Энджи, если ты действительно думаешь, что секс исчерпывается ЭТИМ, то тебе многому надо научиться.”

Я уставилась на него, не в силах вымолвить ни слова. Когда я обрела дар речи, то забормотала что-то насчет того, какое он имеет право... Он меня просто заткнул.

“Слушай, я скажу, какое имею право, и больше никогда не буду этого говорить, ладно? Я люблю тебя.”

“Что ты сказал?”

“Я люблю тебя.”

“О! Окей.”

И действительно, все было окей. Я, конечно, была еще немного прибалдевшей от критики своих сексуальных способностей, но такая постановка вопроса меняла дело, как и обещание Роя научить меня тому, чему мне нужно было научиться. Я была совершенно убеждена, что он может сдержать обещание. Он был на 10 лет старше меня, но в гораздо лучшей форме: гораздо гибче и сильнее, с гораздо лучшей выдержкой и контролем, и он был просто потрясающим, ПОТРЯСАЮЩИМ любовником. Я таких никогда не встречала.