– Глупость какая.
– Фыркает Кристина. Впрочем на этом её аргументы заканчиваются.

– Соглашусь.
– Киваю ей чуть пригубливая виски.
– Женщина, девушка, не может быть существом без желаний. Так?
– Она кивает.
– Замечательно.
– Я снова подношу бокал и чуть дотрагиваюсь губами до напитка.
– Тогда зачем? Зачем им, пардон - вам, девушкам, нужны ухаживания? Неужели вы не можете без них, подчиняясь только своим желаниям?

– Можем.
– Несогласно кивает она.
– Но так же интересней! Он вокруг тебя вьется, дарит подарки, а ты с ним флиртуешь.

– То есть все ради флирта?

– А почему нет?
– Она мило пожимает плечиками.

– Флирт - флирт.
– Усмехаюсь поудобней усаживаясь в кресле от чего пола халата снова сваливается обнажая мои волосатые ноги.
– На хуй флирт!
– Она вздрагивает от моего громкого голоса.
– Да-да-да, милая моя. На. Хуй. Флирт.
– Произношу четко разделяя слова.
– Флирт лишь проявление женского милосердия, намек для нерешительных мужчин. Несмелых и нерешительных, то есть, более грубо - неполноценных. А выбирая себе, прошу прощения, самца для спаривания, женщина априори думает о продолжении рода, соответственно выбирает более сильного самца с лучшими генами. Тебе не кажется, что «несмелый» и «нерешительный» не вяжется с «самый сильный»?

– Нуу... Вообще-то да.
– Вынуждено соглашается она с моей шитой белыми нитками логикой.

– Тогда снова вопрос: зачем нужен флирт и откуда вообще взялось это понятие?
– Смотрю на нее победителем и мило улыбаюсь.

– Я не знаю.
– Кристина пожимает плечами.
– Ну это просто интересно.

– Даю справку.
– Казенно сообщаю я, пригубливаю виски и не без удовольствия наблюдаю за снова наполняющей свой бокал девочкой.
– Была такая эпоха, которую называли «Эпохой рыцарской любви», это X - XIV века, тогда было принято чтоб рыцарь ломал себе шею добиваясь дамы сердца, а она тем временем на балконе изображала мраморную статую. Потом мужчинам надоело это непродуктивное занятие и они захотели видеть хоть намек от дамы, стоит напрягаться, или поискать другую, посговорчивей. Так появился флирт. Время шло, отважные сшибки на закованных в броню конях отошли в прошлое уступив место сопливым серенадам, а повязанные на копье в знак расположения ленточки, уступили место глубоким декольте и нарисованным мушкам.

– Ты так интересно рассказываешь!
– Восторженный блеск в наивных детских глазах. Поплыла.

– Спасибо.
– Киваю сделав самодовольное лицо и надув щеки. Смеётся.
– А теперь скажи мне, чего тут не хватает?

– Я не, я не знаю.
– Отвечает чуть заикнувшись, смешно надувает губки, пожимает плечами и вздыхает. Принимаю сигнал - пора закругляться и залпом выпиваю остаток виски.

– И флирт, и ухаживание, по сути, - проявления мужского шовинизма, в них нет места для свободной женской воли. Чтоб просто захотела и взяла - так нельзя, все надо обязательно обстряпать комедией ухаживания, чтоб не дай бог не обидеть своей смелостью и настойчивостью измельчавшее мужское племя.

– Но это же, обман?

– Обман.
– Я согласно киваю, но уточняю.
– Самообман. И женщины, поколение за поколением, привыкали жить в состоянии самообмана. Он стал их нормальным состоянием, даже необходимостью. Им нужно постоянно знать, постоянно чувствовать, что они кому-то нужны, без этого они уже не могут быть счастливыми. Просто быть счастливыми беря от жизни все, действительно все, что хочется, поглощая все её прелести большой ложкой без оглядки на шовинистическую мораль и плесневелые ценности.

– А давай еще выпьем?
– Пьяным голосом перебивает она.

– Давай.
– Подаю пустой бокал. Она разливает остаток виски наполнив большие бокалы чуть больше чем наполовину. Мы молча чокаемся, я чуть пригубливаю, она делает большой глоток и торопливо тянется к закуске.

– Но почему так?
– Чавкая большим куском мяса совсем пьяным голосом спрашивает она.

– Почему вы не хотите жить в гармони с собой и поступать отталкиваясь от своих желаний, а не их синтетической замены - мужских ухаживаний?
– Нарочно переспрашиваю стараясь сформулировать вопрос сложнее и значительней.

– Я хочу купаться.
– Вместо ответа констатирует она пьяно кивая.

– Не вижу проблемы.
– Мне кажется, что я злорадно улыбаюсь, это мне нравится и я нарочно придаю улыбке сходство с звериным оскалом. Все равно не увидит. Подхватываю Кристину на руки и быстро несу к бассейну.

Светлана.

Несмотря на очень поздний отбой проснулся рано, ровно в 9:00, словно по будильнику. Солидно потянулся похрустев суставами - отлежал, ночь на диване в гостиной, в моем возрасте - не шутки. Скинул непонятно откуда взявшийся плед и вгоняя в краску своей наготой суетящуюся уборщицу отправился в бассейн. Искупался, привел себя в порядок и натянув валявшийся возле бассейна халат потопал на кухню, завтракать.

Все еще спали и я с удовольствием перекусил кашей, булочками и кофе. На кухне хлопотала новая повариха диаметрально отличавшаяся от вчерашней, лет сорока, пухлая женщина весело трещала сорокой на протяжении всего завтрака. Хорошо хоть слушать и отвечать не просила. Просто болтала и болтала безумолка.

У Петровича решил не задерживаться и сразу после завтрака отправился к себе одеваться. По дороге заглянул в комнату Сергея - спит в той же позе, только храпеть перестал. Потом к Кристине, её вчера оттащил в пустующую комнату охранник, тоже спит разметавшись по кровати и открывая постороннему взгляду все свои обнаженные прелести. Я покривился кислому запаху рвоты стоявшему в её комнате - ковер она облагородила основательно, что, собственно, и немудрено, столько виски почти без закуски для её худенького тельца - хорошо если к понедельнику оклемается. Света тоже спала свернувшись в позу зародыша и прижав к себе подушку. Я минуту полюбовался все еще украшающей её личико милой улыбкой, потом собрал свою одежду и тихонько выскользнул в коридор. Не мудрствуя особо переоделся прямо в коридоре бросив халат где стоял. Потом пискнул автозапуском включая машину прогреваться и потопал на кухню решив выпить еще чашечку кофе, так сказать - на посошок.