— Какие они красивые! Такие грациозные, величавые... Мне нравится охотиться, — в восторге призналась Лесли и тут же мысленно обругала себя за то, что сморозила глупость.

— Охота хороша, даже если не встретишь оленя, — кивнул Джеймс, усаживаясь на поваленное дерево и доставая сигарету.

— Верно, — согласилась Лесли, с наслаждением вдыхая осенний воздух, напоенный ароматом сосен. Через несколько секунд к нему примешался запах сигаретного дыма.

— Вкусно?

— Дело не только во вкусе. Когда куришь, чувствуешь тепло, как будто у тебя внутри горит маленький костер.

— Пахнет приятно. Лучше, чем в городе. — Она покосилась на сигарету, небрежно свисавшую с уголка его губ: Дымок скрыл лицо Джеймса, заставив его прищуриться. Лесли не раз наблюдала, как ее приятели пытались курить сексуально. Они выдыхали дым через ноздри, пускали кольца, зажимали сигарету губами и не выпускали, пока та не догорала. Несмотря на многочасовые упражнения перед зеркалом, сексуальным такое курение не выглядело.

Лесли была уверена, что Джеймс никогда не тренировался перед зеркалом. Он обращался с сигаретой естественно и, как ни странно, добивался того, к чему безуспешно стремились мальчики из ее компании.

— Ты никогда не пробовала курить? — спросил он. Лесли покачала головой. Пай-девочка, да и только! .— Хочешь?

— Конечно, — расхрабрилась она.

Джеймс вынул сигарету изо рта и протянул ей.

— Лучше начинать с уже зажженной, — пояснил он. — Вдыхай, только медленно и неглубоко.

Лесли ощутила внутри тепло — это было приятно, потом непреодолимое желание раскашляться, потом — легкую тошноту.

— Ой!

— Голова закружилась?

— Да. Уже прошло. Отчего это?

— Наверное, от никотина.

— Приятное ощущение. Ты поэтому куришь? — поинтересовалась она, раздумывая, сделать ли вторую затяжку.

— Нет. Я этого уже не чувствую. Просто курю. Оставить тебе сигарету?

— Угу.

— Отлично! За то, что я пристрастил тебя к курению, твои родители полюбят меня еще сильнее.

— Но ты им понравился!

— Ага. Как и твоим подружкам.

Лесли обреченно вздохнула. Ее бесило, что девочки даже не пытаются скрыть своего презрения к Джеймсу. Оставалось надеяться, что сам он этого не замечает. Оказалось, надеялась она напрасно.

— Они просто тебя не понимают, — рискнула предположить она, с трудом удерживаясь, чтобы не добавить: «Да и я тоже».

— Зато они прекрасно понимают, что я не принадлежу к их избранному кругу.

— Но на экзаменах ты был одним из лучших.

— Вот-вот. Для вашей компании это самое главное. На свете есть масса умных людей, которые проваливают экзамены, потому что у них совсем другой ум. Но для твоих друзей экзамены — это нечто вроде золотого стандарта, единственное мерило успеха и человеческой ценности.

Лесли прищурилась, глядя на вьющийся дымок сигареты. После третьей затяжки она опять испытала легкое головокружение. «А может быть, виной тому Джеймс?» — думала девочка, с удивлением прислушиваясь к гладким, правильно выстроенным пассажам, разительно отличавшимся от коротких рубленых фраз, которыми он обычно изъяснялся в школе. Который из них настоящий Джеймс — бесстрашный предводитель банды или независимый, но законный член ее компании? Может, оба?

— Это вовсе не единственное мерило успеха, — слабо запротестовала Лесли, хотя знала, что, по мнению ее друзей, все остальные достоинства — а таковые у них имелись — должны основываться на обязательном преуспеянии в науках. — Я не меряю человека его школьными отметками.

— Знаю. Но твои друзья поступают именно так.

— Они и твои друзья — во всяком случае, мальчики. Они восхищаются тобой, даже завидуют. Они не могут понять, как можно так хорошо учиться, совсем не занимаясь.

— Я занимаюсь, — возразил Джеймс, думая о том, как нелегко выкроить для этого время. Надо успеть до ужина, пока не пришел отец и не начался очередной скандал. Тогда учить уроки уже невозможно. Приходится уходить из дома. Иногда он коротал вечер в университетской библиотеке, иногда шел в гости к приятелю или девушке. А порой садился на мотоцикл и мчался куда глаза глядят с бешеной скоростью.

Вот почему он частенько опаздывал на вечеринки. Все считали, что он был в другой компании или на свидании. На самом деле он занимался — там, где в этот день сумел найти место для занятий.

Джеймс чувствовал, что Лесли наблюдает за ним. Скосив на нее свои пантерьи глаза, он сказал:

— Все равно твои подружки — лицемерки. Корчат из себя светских дам, а на деле не могут смириться с тем, что кто-то от них отличается. Они и меня от тебя оттирают.

Оттирают? Лесли почувствовала, как голова у нее закружилась еще сильнее, а сердце гулко застучало.