— Когда?

— Когда захочешь. Например, в середине июня. Как раз перед переездом в Бостон.

— Кэтлин, нам вовсе не обязательно перебираться в Бостон. Здесь твои родственники, друзья...

— Но я хочу. Я обожаю этот город. Он очарователен! Такой традиционный, старинный... А кроме того, — лукаво подмигнула она, — мне не терпится рассказать всем, что мой муж — муж! — будет стажироваться по кардиологии у самого Кривого Питера!

— Откуда тебе известна его кличка?

— От Хэла, разумеется. Ушлого стажера Лесли. Это у него я нахваталась вашего жаргона. Массачусетская городская больница называется Общагой, больница «Бет Израэль» — Домом Господа. А доблестный Питер Бейт Бригем — Кривым [3] Питером. Я уже заранее влюблена в медицинский мир Бостона.

— Ты прелесть.

— Как и ты. Тебе ведь хочется к Бригему, правда?

— Больше всего мне хочется жениться на тебе, — уточнил Марк. — А Бостон — это всего лишь глазурь на свадебном торте.

— О Марк, я люблю тебя.

— И я люблю тебя, Кэтлин.

Они протянули руки навстречу друг другу и сплели пальцы. В этом пожатии, как и в их взглядах, читались любовь и нежность. Вдруг Кэтлин нахмурилась.

— Что такое? — встревожился Марк.

— Мне нужно рассказать тебе о моем финансовом положении, — торжественно объявила она. Он должен узнать это до свадьбы.

— Мне придется уплатить твои долги?

— Речь идет не о долгах, а об обязанностях. Скорее даже об обязательствах.

— Я заинтригован. Говори же, — подбодрил Марк. Он ничуть не был обеспокоен. Зная, что отец его невесты занимает достаточно высокий пост, а сама Кэтлин ничем не занимается, и при этом ездит куда хочет, и покупает все, что хочет, Марк считал, что деньги не играют в ее жизни особой роли.

Они были вполне счастливы в его крошечной квартирке, которую Кэтлин выкрасила своими руками. Со временем он постарается обеспечить ей более пристойное существование. Похоже, Кэтлин понимает, что для этого нужно время, и не торопит его. Собственно говоря, до этой минуты она вообще никогда не заговаривала о деньгах.

И вот сейчас, уединившись в уютном уголке за столиком, накрытым бледно-розовой скатертью с белыми розами, Кэтлин призналась Марку, что она несметно богата.

— Твои фонды приносят в год больше денег, чем я зарабатываю за десять лет, — заметил он, выслушав ее рассказ.

Она молча кивнула, пытаясь угадать, какие чувства скрываются в глубине его серьезных карих глаз.

—. Я даже не предполагал...

— Естественно. Мы — наша семья — стараемся этого не афишировать. Это входит в обязательства, о которых я упоминала. Богатство — вещь привлекательная, особенно для охотника за наживой. Но это не значит, что мы сами не должны им наслаждаться. Одни проценты составляют сумму, которую мы вряд ли истратим за год, даже если ты в жизни больше не прикоснешься к стетоскопу, — начала Кэтлин и вдруг осеклась, пораженная тем, как изменилось лицо жениха. На нем промелькнуло облегчение, какая-то умиротворенность. Но почему? Ведь Марк обожает медицину и не собирается ее бросать. Выражение исчезло так же быстро, как появилось, и девушка решила, что ей просто почудилось.

— Очевидно, твои родители и семейные адвокаты будут настаивать на брачном контракте, — резонно заметил Марк.

— Какая чушь! — воскликнула она, предчувствуя, что так и будет. Но тут уж решает она. Это ее деньги и ее муж.

— Я согласен подписать любую бумагу. Я женюсь на тебе не ради денег и не собираюсь разводиться. — Он слегка нахмурился, очевидно, вспомнив свою предыдущую неудачу. — Но если все-таки что-то случится, твои деньги мне не нужны. Можешь считать это устным брачным контрактом.

— Я же сказала — никаких контрактов! Наоборот, это ты должен мне обещать, что воспользуешься моими деньгами. Купишь дом, какой мы захотим. Поедешь со мной в кругосветное путешествие. Оборудуешь себе кабинет и лабораторию по последнему слову медицинской науки. Не будем же мы бедствовать нарочно, лишь бы не прикасаться к моим деньгам! Конечно, если нам очень захочется побывать в шкуре настоящих молодоженов, которые едва сводят концы с концами... Но по-моему, в этом нет ничего интересного!

Марк рассмеялся.

— Если ты надеялась напугать меня своим богатством, то просчиталась. Хотя, признаться, я поражен.

— И тебе не терпится начать его тратить?

— Конечно — на нас обоих. Купить дом, который тебе понравится, поехать, куда ты захочешь. Приобрести все то, что сделает тебя счастливой.

— Ты уже принес мне счастье.

— А ты мне.

— Джеймс, это Эрик. Переговоры только что успешно завершены. Мы добились, чего хотели. — В голосе Эрика Лансдейла слышался неподдельный восторг.

— Прекрасно.

— Чарли утрясает детали, но в целом перспективы радужные.

— Чарли?

— Чарли Винтер, юрист нашей корпорации. Мне казалось, ты ее знаешь.

— Ты имеешь в виду мисс Шарлотту Д. Винтер? Мы часами беседовали по телефону, но лично с ней я не знаком. По-моему, имя Чарли ей не подходит.

— Еще как подходит! Вот познакомишься с ней и сам убедишься. Надеюсь, это произойдет совсем скоро. На следующей неделе нам троим предстоит отправиться на Мауи — если, конечно, дело выгорит. Ты сможешь освободиться?