Биограф Екатерины Багратион Л. Репин пишет: «В кругу её друзей теперь Стендаль, молодые модные поэты, художники и музыканты, временами к ней заходит Бальзак, писавший с неё, как говорили, некоторых героинь».

Иван Осипович запрашивает свою старую знакомую на предмет возможной кандидатуры для разработки. После этого Багратион проводит соответствующую работу, рассматривая все варианты. Наконец из Парижа графу поступает шифрованное письмо, в котором значится имя Оноре де Бальзака. Там же была приложена характеристика французского писателя с подробным описанием всех его слабостей и привычек.

Екатерина Багратион свою задачу выполнила. Теперь дело было за де Виттом. Проанализировав все данные о Бальзаке, граф приходит к выводу, что для привлечения известного писателя на российскую сторону его должна обольстить женщина, ибо у писателя была одна всепоглощающая мечта: жениться на очень состоятельной даме и за счёт этого быстро разбогатеть. Однако помимо богатства обольстительница должна была иметь и целый ряд других данных: быть красивой и умной, знатной и, кроме того, быть… замужем за не слишком ревнивым супругом. В добытой Екатериной Багратион информации также было сообщение об огромной тяге Бальзака ко всевозможным тайным обществам, магии и сверхъестественному. На всём этом можно было сыграть.

После недолгих поисков кандидатуры предполагаемой обольстительницы де Витт останавливается на сестре своей жены — Эвелине Ганской.

Эвелина Ганская жила в своём богатом, но скучном поместье Верховня и лишь иногда наведывалась к сестре Каролине в Одессу. Во время одного из таких визитов де Витт с супругой предложили Эвелине принять участие в увлекательнейшей авантюре. Естественно, любительница приключений и авантюр, вот уже несколько лет прозябающая в своем имении, Эвелина с радостью согласилась принять участие в таком интересном и необычном предприятии. Тогда же появилось первое, а затем и второе письмо. Оба письма были составлены в полном соответствии с его слабыми местами: там было восхищение талантом и показ ума корреспондентки, намёки на её финансовую состоятельность и готовность к длительным отношениям, ко всему этому добавлялся романтизм чужой страны и загадка имени. При этом письма были проникнуты легкой пеленой эротизма. Всё остальное должно было дополнить собственное богатое воображение писателя. Так как Эвелине уже было тридцать два года, решили, на всякий случай, убавить возраст до двадцати семи. Витт всё просчитал, и его письма-приманки сработали безупречно!

Вот как описывает А. Моруа то впечатление, какое оказали на Бальзака первые письма Э. Ганской: «С юности он мечтал о безумной страсти, о любовнице, которая была бы одновременно и знатной дамой, и куртизанкой… Бальзаку всегда нравились чувственные женщины, но он хотел также, чтобы его любовницы были и чувствительны, и умны, чтобы способны были понимать его произведения, восторгаться ими и, быть может, даже вдохновлять его. Ему казалось, что Ева Ганская — именно такая женщина… Госпожа Ганская привлекла Бальзака тем, что она была “создана для любви”, но ему нравилось также и её начитанность, и то, что у неё три тысячи мужиков, что она носит графский титул, живет в настоящем замке».

Романтичная переписка длилась несколько лет, пока де Витт не решил, что Бальзак созрел для первой личной встречи.

Эта встреча была организованна в тихом швейцарском городке Невшатель, подальше от любопытных глаз. В Невшатель Эвелина прибыла вместе с… мужем. Заочные «влюбленные» наконец-то смогли взглянуть друг на друга.

Как пишет А. Моруа, «Бальзак показался Ганской несколько вульгарным, но она почувствовала, что это бьющее через край жизнелюбие вполне извинительно… Творения казались лучше творца, они представлялись более возвышенными и глубокими… Хотя в своем первом письме Ганская и писала “Ваша внешность ничего не может сказать о вашем пламенном воображении”, она всё же не ожидала, что встретит маленького кругленького человечка без передних зубов, с растрепанными волосами».

Впечатление Бальзака о Ганской было несколько иным. В письме своей знакомой Лоре Сюрвиль он пишет: «Я нашёл в ней всё, что может польстить безмерному тщеславию… Нам двадцать семь лет… мы на удивление хороши собой… у нас чудесные чёрные волосы, нежная шелковистая кожа, какая бывает только у брюнеток… наша маленькая ручка создана для любви… в двадцать семь лет у нас ещё совсем юное наивное сердечко… Я уж не говорю тебе о колоссальных богатствах! Я просто пьян от любви…»

Итак, как и рассчитал де Витт, Бальзак сразу же влюбился — и в Ганскую, и в её богатство. Что касается Эвелины, то она хоть и обменялась с французом «клятвой верности», но никакого впечатления толстый и беззубый Бальзак на неё не произвел. Но ведь не за тем она ехала!

Увы, как вскоре выяснилось, французская разведка недаром ела свой хлеб. Едва Бальзак оказался в Невшателе, как там объявилась маркиза де Кюстин, супруга самого высокооплачиваемого французского писателя-шпиона. Маркиза знакомится с Эвелиной, выясняя, нет ли в её знакомстве с Бальзаком происков русской разведки. Что касается Ганской, то она прекрасно выдержала это непростое испытание. Успокоенная маркиза уехала.

Вторая встреча Бальзака и Ганской проходит уже в Вене, подальше от Парижа. Есть подозрение, что и сам де Витт в это время негласно находился в австрийской столице. Кроме того, новую встречу двух «влюбленных» вполне официально курировал находившийся в то время в Вене с дипломатической миссией генерал-адъютант П.Д. Киселев, испытанный друг и соратник де Витта. Киселев умело вводит Бальзака в высшие дипломатические круги Австрии. Помогла своими старыми альковными связями так же «случайно» оказавшаяся там и Екатерина Багратион. За ширмой этих встреч решаются многие закулисные вопросы. Бальзак, сам того не подозревая, уже начинает работать в интересах России. С французской стороны контроль за этой встречей осуществлял маркиз Астольф де Кюстин. Однако маркиз остается явно за скобками, ибо всё свободное время Бальзак с Ганской проводят у Киселевых. Не только генерал, но и его супруга Софья (Потоцкая) была в курсе всех событий. Бальзак уже попал в расставленные сети.

«Бальзак был польщен приемом, который оказал ему князь фон Меттерних», — пишет А. Моруа.

Из письма супруги князя Мелании фон Меттерних: «Сегодня утром Клеменс (канцлер. — В.Ш.) виделся с Бальзаком. Канцлер обратился к нему с такими словами: “Сударь, я не читал ни одной вашей книги, но я вас знаю…”» Весьма красноречивое признание!

В отношении Меттерниха к Бальзаку чувствуется нежная и ловкая ручка Екатерины Багратион, которая к этому времени всё ещё сохраняла со своим старым любовником дружеские отношения.