Зубы сжав – вперёд, но не гвоздя

По макушкам верных и неверных,

Упоённых каплями дождя

И росой на стебельках люцерны.

Ты её посеял – собери,

Накорми и получи ответно

Первые кресты на стихари

Поначалу с окантовкой медной…

Паутина пряжей по кустам,

Боровик заманчив и прекрасен…

Почему ты, жизнь, так не проста,

Почему конечный путь неясен?..

“”””””””””””””””

Не огорчайтесь, есть гармония,

Есть образ, тонко прорисованный,

Не изнасилованный молями,

Не перечёркнутый засовами…

Да-да, и я за единение

Души с природой незахватанной,

Какие, к чёрту, разночтения

Между крылато некрылатыми!

Между катящимися медленно,

Между бегущими по жребию!..

Ах, до чего сегодня ветрено,

И быль перемешалась с небылью...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»

Когда себя гвоздём вгоняешь в жизнь,

Шагнув вперёд по преданно распятым,

То всё равно свистком – остановись! –

Тебя настигнет время-прокуратор.

Ответ держать придётся за себя,

За хамские поступки и деянья,

И будет время выметать, трубя,

Всю суть твою из каждого сознанья.

Но это там, где никаких друзей,

Где близкие – и те в полоборота,

Где ты один, как древний Колизей,

Да пенсия, как соль чужого пота…

«»»»»»»»»»»»»»»

Впереди, мужики, пулемёт и гранаты,

Это вам не с красоткою теледебаты –

Сиськи выпрет и ты забываешь, как пули

Неизбежностью жаркою тело проткнули.

Да, проткнули, а ты продирался хрипяще

Сквозь колючие травы по склонам предгорий

Не затем, чтобы пучить глаза в телеящик

И молоть языком с журналисткой в фаворе.

Все герои! А как же! Погибшему почесть,

А живому, как водится, доброе слово!

Даже струсивших ты задеваешь не очень,

Что возьмёшь с ошалевшего и молодого…

А давать интервью – это да, хоть когда мы

Прямо в студии и с привлекательной дамой,

Интригующе взгляд запуская в ложбину,

Где лежат две шикарные круглые мины…

Впереди, мужики, пулемёт и гранаты,

А за ними, братва, по медали на брата!

Для кого-то они, что пятно на ширинке,

Ну, а нам лишний повод взглянуть на ложбинку.

Рот закрой и не скалься! Шучу я, пожалуй,

Не скажу, сколько крови мне силой вогнали,

Чтобы я перед камерой телемодели

Разливался здоровым живым менестрелем…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»

В коробочке круглой сардины в томате,

Тонзуру прелат выбривает прелату,

В кипящей кастрюле лангусту неловко

И пулю нарезкой вращает винтовка.

А мир обходителен, терпок, галантен,

Оброс он и сверху и снизу талантом

Живущих на нём человеческих сгустков,

Завёрнутых в мысли, как в листья капуста.

И мы, две морковки телесного цвета,

То полуодеты, то вовсе раздеты,

Когда одеяла откинуты ночью,

Чтоб доступы были друг к другу короче.

Ты не возражаешь? Я тоже за взбрыки,

Я за обоюдность со смехом и криком,

За красного рака и светлое пиво,

И малую долю сердечных надрывов.

А как же! Иначе и радость не в радость,

Иначе привыкнешь к хорошим мгновеньям,

Забыв, что бывают другие расклады –

Как год сорок первый, июнь, воскресенье…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

У приходящих шансы на любовь,

А уходящим серый ветер в спину –

Ему ни к чёрту разница полов,

Будь ты хоть тем и тем наполовину!

У женщин свой лирический подход,

У мужиков понятие иное,

Не рухнет им на плечи небосвод

Во время расставания с женою.

Или с любимой девушкой, когда

Стихают краски гулкого рассвета,

Чтоб кратким выраженьем «ерунда!»

Вновь шелестеть подобием букета.

А женщина уходит в мир иной,

В своё единоличное пространство

За берег, искалеченный волной

Не хулиганства, а непостоянства.

Пришедший на замену не такой,

Совсем не те ласкающие руки,

Носившие любимую легко