– Странные имена, – скорее себе заметил Мамагалий. – Что они означают?

– Не кусаться! – вдруг воскликнул Рой и вновь закатил глаза.

– Так, – рявкнул комендант. – Прекратить паясничать! Зачем вы сперли телегу с капустой, а?

– Мы? – изумился Гем.

– А правда, зачем? – заинтересовался Мор.

– Вот и я спрашиваю – зачем? – Мамагалий присел на краешек стола. – А лошадям ноги зачем связали? А часы городские зачем мазутом вымазали?

– Всё мы? – Гем округлил глаза, перебирая в голове последние события.

– Ну а кто?

– Мы не могли, – неубедительно заявил Мор. – Это когда было?

– Вчера, – возмутился Мамагалий. – И позавчера, и два последних месяца. Почти каждый день по новой пакости. И ведь ладно если бы воровали золото или вино дорогое, это еще можно понять...

– Мы точно не могли, – парировал Гем. – Мы вчера в тюрьме были. Стивен может доказать.

– В какой тюрьме? Какой Стивен? – нахмурился комендант.

– В нашей, – подхватил Мор. – В кронвейрской.

– А Стивен – это колдун. Он с нами сидел, с монстром на голове. А потом Хозяин перестал быть корытом, победил пня, и нас выпустили, – чистосердечно признался Гем.

– Если бы ты не строил из себя мага, мы бы сами выбрались, – гневно сверкнул глазами Мор.

– Я ж не знал! А потом, чего ты не помог с ежами справиться?

– Как я мог это сделать из-под потолка? Ты забыл, что я летал в это время?

– Мог бы с лету...

– Мог бы. Если бы до тебя дотянулся, то так бы смог!

– Заткнитесь! – заорал Мамагалий, хватаясь за голову. – Что вы несете?

– Нас предупреждали, – подал голос один из двух охранников, стоявших возле дверей. – У них не все дома. Шутка ли, в сточных водах вырасти. Там, поди, столько всякого...

– Молчать! – Начальник тюрьмы гневно бухнул кулаком по столу.

– Лодочки! – вновь очнулся Рой. – Все на борт, и гребите! Червяки уже близко!

Дворец Ойтуса оказался огромным каменным кубом с окнами. Ни портиков, ни колонн, ни прочей архитектурной мишуры для придания главному зданию Тролльхейма величия и статусности. Словно ребенок размером с гору слепил куличик соответствующих себе размеров и оставил его каменеть на плато между небом и землей. Серые строгие стены и над ними бежевый стяг с изображением палицы. Конечно, ведь тролли, практически равнодушные к переменам погоды, не нуждались в тепле и обустроили жилище правителя скорее из дипломатических соображений. Просто чтобы не шокировать гостей заурядной пещерой, в каких обитали все прочие жители страны.

Абракадабр и Эдвард поднялись по небольшой лестнице, обозначавшей парадный вход, и очутились в квадратном зале с высоченными потолками. Внутри дворца-куба не оказалось ни перегородок, ни перекрытий. Сопровождающий тролль сделал приглашающий жест, указывая на высеченные в стене скамьи. Друид уселся на одну из них, Эдвард остался стоять рядом. Через некоторое время тот же тролль, видимо получив чей-то неслышный приказ, провел гостей через зал к огромному каменному столу. Дверь в одной из стен отворилась, и перед путешественниками предстал Ойтус. Одетый в короткие грубые штаны, с палицей в руке, внешне он ничем не отличался от других троллей. Только на жесткой макушке, неловко покосившись набок, возлежала корона из черного мрамора. Следом за Ойтусом вошел еще один тролль. С такой же короной на голове, но чуть меньшего размера.

– Спасибо за аудиенцию, Ойтус. – Абракадабр встал и вежливо кивнул. – Позволь представить тебе моего друга. Это Эдвард.

– Наслышан о тебе, друид. Это моя жена Эйба. Что привело тебя в нашу страну?

По приглашению короля все уселись и, чинно выпрямив спины, продолжили разговор.

– У меня к тебе просьба, – ответил Абракадабр. – Скорее даже несколько. Во-первых, я хочу просить твоей помощи в битве, что случится через три дня на Перешейке.

– Мы давно вышли из Северного Союза, друид. Не думаю, что нам следует вновь иметь дело с людьми.

– Я знаю о ваших отношения с Манияком. – Абракадабр склонил голову, словно ища под столом подсказки. – Я был в Скьельгаарде и смею тебя уверить, извинения от короля Файтории уже в пути.

– Даже если так, это мало что меняет.

– Позволь узнать о вине Эйбуса. Что натворил мой товарищ?

– Твой товарищ? – переспросила Эйба. – Твой товарищ – наш сын, друид. Он с детства не питал уважения к традициям. Мы отдали его в обучение к мастеру боя по имени Кай-Ман, надеясь, что суровый быт изменит его взгляды. Однако по возвращении домой Эйбус не принял короны и был изгнан из племени.

– Так он наследный принц, – удивленно произнес Абракадабр. – Извини, королева, – спохватился он. – Я прервал тебя.

– По нашим законам Эйбус должен был по достижении возраста тридцати лет заменить на троне отца и выполнить волю Чуббы и Буббы. Но он предпочел иной путь. Других детей у нас нет, и своим решением Эйбус лишил наш род преемственности.

– Но он как-то объяснил свое поведение?

– Нет. Он лишь сказал, что ему ведома тайна, раскрыть которую он не в силах. И знание это не оставляет ему другого выбора.