–  Так, а меня попробуй не впусти!
– Улыбнулась Капа в ответ, и показала довольно увесистый для девушки, крепкий кулак.
– Я щас этому вашему «охраннику» набросала немного, так он бежал от меня быстрее своего собственного визга…

–  Под арест пойдет! На гауптвахту!..
– И военком с силой хлопнул ладонью по крышке письменного стола, за которым сидел, да так, что аж пыль взвилась.
– Была б ты мужиком, Капитолина, я б тебе уже и сам набросал бы! За все твои кренделя!..

Лет 40-ка, в военной форме с двумя «шпалами» майора в петлицах, и орденом «Красное Знамя» над кармашком форменной гимнастерки, военный комиссар Уссурийска был довольно видным мужчиной. Высокий, широкоплечий, с благородными седыми висками, орлиным взглядом и умными глазами…

Что называется «завидный жених для молодой вдовушки»…

Он мог бы быть ярким примером, почти, как с плаката, каким должен быть настоящий офицер Красной Армии, если бы не… Пустой правый рукав его гимнастерки - наследие Гражданской войны…

–  Вот скажи, на милость, Яровая! Почему, как ты не появляешься в военкомате, так у меня обязательно пара-тройка бойцов потом ходят с «фонарями» на роже? Да не просто «фонарями»! У них же после твоих посещений все рожи синие!

–  Так ведь пускать же не хотят! К вам!
– Ответила девушка и задумчиво посмотрела на свой кулак.
– Да и не мужик я, сами же сказали, Николай Иванович… Мне сдачи давать не положено - засмеют ведь потом… Да и какие они бойцы?!! Все больные сплошь…

–  То не твоего ума дело! Девчонка!!!
– Рявкнул военком.
– А не пускают, потому что выполняют мой приказ! А приказ прост - Капитолину Яровую не пускать в военный комиссариат даже на порог! А ты что? Опять своевольничать вздумала!

–  Так я же по делу, товарищ военком!

–  Знаю я твое дело! Наслышался уже! Опять на фронт проситься будешь…

–  И буду!
– Набычилась Капа.
– А что я? Хуже других? Я вас измором возьму, Николай Иванович!.. И вы меня все равно отпустите!..

–  Не отпущу!
– Майор опять с силой шарахнул ладонью по столу.
– Не отпущу и точка! На тебя государственная бронь наложена, Яровая! Ты - лучший охотник-промысловик!.. Кто будет выполнять госзаказ по заготовке пушнины, если ты на фронт уйдешь?

–  Так ведь, есть же и другие промысловики! И они очень хорошие охотники!

–  И все на фронт просятся! Только они хоть мужики! Опытные люди! А ты? Сопля зеленая! Сколько тебе лет? Вот скажи мне!

–  Восемнадцать уже… Три месяца уже как!..
– Проговорила Капа угрюмо.
– Как в тайгу на соболя да на горностая в одиночку ходить, так нормально - возраста хватает, а как на фронт, так: «Малая еще, да к тому же девушка!»… Обидно мне, товарищ военком! Очень обидно!..

Майор посмотрел на девушку, которая подошла к двери кабинета и взялась за ручку, и проговорил спокойным тоном, словно и небыло только что всей этой перепалки:

–  Жаль мне тебя, Капа… Я ж с отцом твои дружил… А теперь я как бы в ответе за тебя… Ну зачем тебе этот фронт? Ты своим метким глазом фронту здесь помогаешь поболе, чем кто другой в иных местах!..

Девушка резко развернулась на эти слова, и посмотрела майору прямо в глаза:

–  Правильно! Метким глазом! Сами сказали!
– Проговорила она с горячностью.
– А вы представляете, дядя Коля, сколько я немцев могу положить, со своим метким глазом? Мне, вон, только сейчас дед Игнат сказал, что враг не пушной зверь и его шкурку беречь не обязательно - только бери да стреляй промеж глаз!.. Я же охотница! Неужто не попаду?!! Да я их там, на фронте, столько набью, сколько мой отец за всю жизнь на промысле пушнины не настрелял!

Майор посмотрел на девушку по-отечески, и произнес тихо:

–  Дура ты, Капитолина… Хоть и умная девка выросла!.. А все равно дура… Там тебе на тайга!.. Там тот «зверь» тоже огрызаться будет… Да не зубами, а свинцовыми пулями…

–  А я все равно уду!
– Упрямо пробурчала девушка.
– Вот возьму, сяду на паровоз, доеду до Хабаровска, а там!.. Да такую, как я, сразу же в армию возьмут!

–  Только попробуй!..
– И что-то вдруг изменилось во взгляде военкома и он даже прищурил один глаз и наклонил набок голову.
– А ну-ка… Скажи-ка мне, раз ты такой стрелок-охотник хороший, как говоришь… Когда заканчивается промысел на пушного зверя?

–  Так… Смотря, на какого…

–  А на соболя, к примеру?

–  Так пока снег лежит… В этом году, думаю до конца марта можно будет за ним в тайгу ходить… - Ответила девушка задумавшись.
– А потом соболь линять начнет… Да и другой зверь тож… А пока.. Не меньше месяца еще, дядь Коль!

–  Ага!!!
– Обрадовался военный комиссар, и строго посмотрел на девушку.
– Значит вот так мы с тобой, Капитолина Яровая, и поступим! Ты будешь помогать фронту, добывая пушнину, до самого конца промыслового сезона! До конца марта! Ты сама мне только что это сказала!

–  Так, я это… - Капа уже поняла, что попалась в ловушку, расставленную майором.
– Я же и ошибиться могу!.. Я же за погоду отвечать не могу!..

–  А вот это меня уже не интересует!
– Отрезал военком.
– Слово, не воробей - выпустила, не поймаешь!.. Сказала сама, значит, так тому и быть!.. И даже не пробуй меня обмануть - не получится!

Он встал из-за стола, и проговорил жестко, с металлом в голосе:

–  А теперь идите, комсомолка Яровая! Добывайте «золото» для фронта, и не докучайте мне своими просьбами! До самого конца марта!!! А заявитесь раньше, я передам вас в НКВД, как человека, который саботирует работу военного комиссариата!..