Пулеметчики устанавливали коробки на пулеметы, заряжали ленты. Были слышны звуки передернутых затворов…

И тут же, цепь немецких автоматчиков, укрывшись под ветвям деревьев, изготавливалась к стрельбе.

И все это делалось, молча, сосредоточенно, быстро. И в полной, зловещей тишине…

…Военный эшелон под перестук колес несся среди лесов и полей среднерусской равнины… Натужно, едва ли не из последних сил, бешено крутились большие диски колес старенького паровоза, который седовласый и такой же старый машинист погонял к фронту. Пассажирами этого поезда были новое пополнение, стрелковый полк, созданный из добровольцев. Потому-то и трудились, как заведенные, помощник машиниста и кочегар, поблескивая в отсветах пламени мокрыми от пота молодыми мускулистыми телами, подбрасывая в топку котла черный антрацит лопату за лопатой - фронт, потрепанные пехотные дивизии, как воздух, как глоток воды в пустыне, ждали пополнения. Потому-то несся паровоз под всеми парами, рассекая своей клиновидной мордой предвечерние октябрьские сумерки…

Но был в этом эшелоне один, совершенно особенный, «женский» вагон…

На фронт ехал самый первый, только-только закончивший свое обучение, взвод девушек-снайперов…

Вот уж действительно кого ждали на фронте дивизионные и полковые командиры! Вот на кого возлагали они свои надежды… …В приоткрытую наполовину дверь «теплушки» внутри вагона врывались тугие порывы пока еще теплого осеннего ветерка, и он шевелил ленивые язычки пламени в печке-«буржуйке», стоявшей почти посредине вагона…

Вдоль деревянных стенок вагона стояли двухъярусные лежаки, которые были наполовину заняты - молоденькие девчонки, каждая, занимались своими нехитрыми делами. Кто-то, в который уже раз перечитывал письма, развернув их потертые «треугольнички», кто-то, окунувшись в свои мысли, смотрел на пролетающие в дверном проеме пейзажи, а кто-то и вовсе дремал…

И лишь небольшая группка подружек сгрудилась вокруг печки, нетерпеливо поглядывая на пузатый чайник, который все никак не хотел закипать…

В дальнем углу вагона, в «командирском месте», где стояла пирамида с двумя десятками новеньких снайперских винтовок с оптическими прицелами, и всего одна двухъярусная деревянная кровать, на жестких тюфяках сидели лейтенант Сизова и ее заместитель, старшина Морозова, и вели неспешный разговор, изредка поглядывая на своих подчиненных… …- Как же у тебя жизнь-то сложилась, Мила? А то я за всеми заботами за полгода так и не удосужилась спросить… - Спросила старшина.
– Замуж-то выйти успела?

–  Нет, Зоя Павловна, не успела… - Лейтенант уселась поудобнее, и, расстегнув кармашек гимнастерки, достала «треугольник» письма.

–  А как же твой лейтенантик-то?
– Удивилась Морозова, и посмотрела на письмо, которое теребила в руках Людмила, и словно не решалась его открыть.
– Как его? Сергей, кажется? Николаев? Он него письмо-то?

–  От него… Сережка… - Лейтенант мечтательно поднимает глаза.

–  Чего не читаешь, раз от него?

–  Да я это письмо уже наизусть выучила!..
– Она повертела «треугольник» в пальцах, и вновь спрятала его в карман гимнастерки.
– Капитан он уже, Зоя Павловна, командир батальона…

–  Ого! Растет, как на дрожжах! Того гляди, через год уже и полковником станет!.. Так, а чего ж ты, Милка? Любовь же у вас, кажется, была!..

–  Да она и есть, любовь! Никуда не делась… - Как-то нервно ответила Людмила, и стала оглядываться по сторонам, словно не знала чем себя занять.
– Только… Некогда нам было… Армия наша целый год в боях была!.. Отступления, отступления… Мы даже не знали, что служим в соседних дивизиях!.. Какая уж тут любовь?.. Бои, бои… Потом я целый месяц в медсанбате провалялась пока нога после осколка зажила… Вернулась, и опять в «поиски»… А потом, когда к Сережке в полк перевелась, так мы всего-то месяц и послужили вместе… А потом меня вот на эти наши курсы отправили, девчонок учить…

–  Не сложилась, значит, жизнь семейная… Пишет хоть?..

–  Писал… Раньше.
– Ответила Мила грустно.
– А за последних два месяца ни одного письма нет!.. Не знаю, что и думать…

–  Так ты, поэтому вся не своя последнее время?
– Проговорила с пониманием Морозова.
– Дура девка! Война кругом! Да мало ли что могло быть? Почта не сработала, часть перебросили на другое место… А у тебя все мозги набекрень…

–  Это я сама, Зоя Павловна, во всем виновата.
– Ответила лейтенант.
– Мы поссорились перед моим отъездом в «Школ»… Он писал мне, а я не отвечала. А как письма перестали приходить, так я поняла, насколько он мне дорог…

–  Да-а!.. Ты действительно, дура, Людмила… - Проговорила старшина.
– Он же воюет там! Как же так можно-то, а? Не зря люди говорят: «Что имеем - не храним, потерявши - плачем!..»…

–  Ничего, Зоя Павловна, сложится еще!
– Она села, взяла в свои ладони ладонь старшины, и весело посмотрела ей прямо в глаза.
– Вы знаете, куда нас направили, Зоя Павловна?

–  В стрелковый полк… - Морозова удивленно посмотрела на лейтенанта.

–  Правильно!
– Улыбнулась мечтательно Сизова и вскочила с топчана.
– Только это мой полк, понимаете?! Полк, в котором я целый месяц перед «Школой» провоевала, понимаете?! В котором и Сережка мой воюет!