Уже в первой половине 1860-х можно говорить о крупных торговых оборотах Товарищества «П. и С. братьев Третьяковых и В. Коншина ». Регулярное участие в общероссийских Нижегородских ярмарках дополнилось, судя по переписке П.М. Третьякова с Т.Е. Жегиным, постоянной торговлей в Саратове. Известно, что еще в июне 1858 года Павел Михайлович числился купцом 2-й гильдии. А в августе 1865-го Павел Михайлович — уже купец-первогильдеец877, так же как и его брат. По закону, купец 1-й гильдии имел право открывать фабрики, содержать заводы, вести заграничную торговлю, то есть осуществлять то, что было непозволительно его менее состоятельному собрату. Материальный и социальный уровень Третьяковых заметно вырос и достиг весьма высокой отметки.

Итак, именно в середине 1860-х годов стал возможным переход Третьяковых от торговой к промышленной деятельности. В конце 1866 года произошло второе крупное изменение в делах третьяковской фирмы: было открыто Товарищество Новой Костромской льняной мануфактуры878. 16 декабря был высочайше утвержден Устав мануфактуры, а 28 декабря состоялось торжественное богослужение по случаю открытия фабрики. «... Старожилы отмечают, что в этот день в Костроме звонили колокола всех 49 церквей»879. На момент открытия Товарищество объединило три фабрики: прядильную, ткацкую и отбельную. Основателями Товарищества и директорами правления были П.М. и С.М. Третьяковы, а также В.Д. Коншин и костромской купец К.Я. Кашин. Последний, имевший к 1866 году большой опыт ведения дел в льнопрядильнях, стал управляющим фабрикой, которая в обихоХе костромичей часто называлась «кашинской».'

То, что из всей текстильной промышленности Третьяковы избрали льнопрядильную отрасль, особенно важно. П.А. Бурышкин пишет: Третьяковы «... были льнянщики, а лен в России всегда почитался коренным русским товаром. Славянофильствующие экономисты, вроде Кокорева, всегда восхваляли лен и противопоставляли его иноземному “американскому” хлопку»880. В середине XIX века лен постепенно вытеснялся дешевыми хлопковыми тканями. Однако правительство всеми мерами поощряет создание льняных производств, вводит льготы и преимущества для льнянщиков. «... В 1863—1866 гг. русская льняная промышленность пережила короткий подъем, связанный с Польским восстанием 1863 г. (лен требовался для армии) и с междоусобной войной в США, которая вызвала так называемый хлопковый голод в Европе... В первой половине 1860-х гг. в старых льноводческих регионах (Владимирской, Ярославской, Костромской губерниях) создаются новые предприятия»881.

У ряда исследователей возникает вопрос: почему фабрика была устроена именно в Костроме? По-видимому, сыграл свою роль ряд факторов. Н.А. Найденов в воспоминаниях сообщает: по инициативе генерал-губернатора Москвы графа «... Закрев- ского, последовало издание в 1849 году... закона, воспрещающего устройство не только в Москве, но и в уезде бумагопрядилен, шерстопрядилен и некоторых др. фабрик»882. Запрет крупных фабрик большой силы не имел, многие фабриканты его не без успеха обходили. Однако Третьяковы были законопослушными подданными государя. Кроме того... имелись вполне объективные обстоятельства, обусловившие их выбор. В.Д. Коншин в начале 1860-х стал владельцем шелковой фабрики. «... Письмом в Департамент торговли и мануфактур Министерства финансов В.Д. Коншин просил “по невыгодности содержания в Москве принадлежащей ему шелковой фабрики, купленной им 14 апреля 1861 г., перевести оную в г. Кострому”»883. В Костроме, помимо рынка дешевого сырья, имелись также дешевые топливо и стройматериалы. Неподалеку располагался механический завод, где можно было изготовить детали к машинам, избежав таким образом дальних перевозок. К 1866 году в Костроме уже имелись другие льняные фабрики.

«... В 1866-м, в год моего рождения, — пишет В.П. Зилоти, — основана была льнопрядильная и льноткацкая фабрика в Костроме, на самой Волге. Компаньоном и директором фабрики был Константин Яковлевич Кашин, очаровательнейший, добрейший человек, которого мы очень любили... Он часто приезжал в Москву и всегда останавливался у нас. Павел Михайлович и сам ездил много раз в год в Кострому», — пишет В.П. Зилоти. Новая Костромская мануфактура впоследствии стала крупнейшим льнообрабатывающим предприятием России, несмотря на продолжительные «льняные кризисы» второй половины 1860-х и начала 1880-х. Невзирая на изменения в фабричном законодательстве, которые, по мнению крупного экономиста М.И. Туган- Барановского, «... были выгодны для немногих крупных фабрикантов, фабрики которых стояли вполне на уровне современной техники, для всех прочих... были крайне стеснительными»884.

Товарищество Новой Костромской мануфактуры имело свои складские помещения и торговые заведения в Москве, Петербурге, Нижнем Новгороде, Харькове, Варшаве, Ростове-на- Дону, Устюге. В 1882 году на Всероссийской художественной выставке в Москве Новая Костромская мануфактура получила серебряную медаль «... за весьма хорошую выработку пряжи грубой и тонкой, также полотен и тканей разных наименований». На Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде 1896-го за высокое качество пряжи и полотна, а также за разнообразие ассортимента изделий Товарищество удостоилось самой высокой награды — права изображения государственного герба. А в 1900 году на Всемирной выставке в Париже ему досталась высшая награда — «Grand-Prix». В то же время московский Торговый дом «П. и С. братья Третьяковы и В. Коншин», где располагался, как сказали бы сейчас, «главный офис продаж» продукции костромских фабрик, с 1887 года являлся поставщиком столового и кухонного белья для Высочайшего двора.

В.П. Зилоти вспоминает: «... по^мню, как-то весной, когда мы с Сашей были уже большими девочками, лет 9-ти и 10-ти (то есть в середине 1870-х годов. — А.Ф.), папа взял нас с мамочкой на фабрику; останавливались в Ярославле, осмотрели все старинные церкви и на пароходе “Самолет” доплыли по полному разливу Волги, как по морю, до Костромы. Фабрика произвела на нас громадное впечатление: машины, как громадные, сказочные драконы, шипели и наводили на нас почти что ужас. Никогда не забуду лиц многих рабочих, особенно подростков, в “чесальне”. Рты были у них завязаны пряжей, как лентой. Какая забота была всегда для Павла Михайловича и друга его Константина Яковлевича Кашина — удаление льняной пыли в чесальнях. Фабрика Костромской льняной мануфактуры была чуть ли не целым городом... Помню большие избы и дома для рабочих, читальню, школы, больницы — все осталось в памяти как что- то грандиозное»885.

Вопросы обустройства быта и условий труда для рабочих мануфактуры подробно рассмотрены в специальной литературе886. Данная книга посвящена П.М. Третьякову, поэтому здесь нет смысла их подробно разбирать.

1860-е годы — период быстрого взлета предпринимательской карьеры П.М. и С.М. Третьяковых и В.Д. Коншина. Невзирая на все сложности экономической конъюнктуры, они будут оставаться в верхнем эшелоне купечества до конца своих дней.

Товарищество Новой Костромской мануфактуры сыграло большую роль в жизни и деятельности П.М. Третьякова. Так, от состояния дел на льняном рынке во многом зависела «покупная способность» Третьякова-галериста. Однако благодаря родительской закалке, в силу тех принципов, к которым Михаил Захарович приучал своих сыновей... Третьяков не мог удовольствоваться лишь одним родом предпринимательской деятельности. Ему необходимо было постоянно иметь страховку на случай краха в той или иной области. Возможно, это и есть главная причина успеха предпринимательского «долголетия» П.М. Третьякова.