– Как идет подготовка к свадьбе? – спрашиваю я. – Вы уже присмотрели симпатичный воздушный шар?

– Боюсь, придется обойтись без шара, – смеется бабушка. – Это дурацкое кресло такое тяжелое, что шар, пожалуй, не взлетит.

– Где же тогда будем праздновать?

– Здесь, где же еще. Вот он – наш кафедральный собор, – говорит Редж и делает широкий жест в сторону сада. – Для гостей поставим стулья, а в беседке устроим нечто вроде алтаря и обвенчаемся в лучшем виде.

– Замечательно, – киваю я.

– Вив, я надеюсь, ты будешь подружкой невесты? – с беспокойством спрашивает бабушка.

– Почту за честь.

– Тебе придется возить меня в кресле.

– Думаю, я неплохо справлюсь. Может, потренируемся прямо сейчас?

Я встаю, берусь за ручки кресла и начинаю маневрировать по патио. Бабушка легче, чем я ожидала. Поначалу я прикладываю слишком много сил, так что она наклоняется вперед.

– Если хочешь, мы сможем даже танцевать, – говорю я, выписывая круги. – Если почувствуешь, что я слишком разошлась, сделай какой-нибудь знак, например подними букет, и я сразу остановлюсь!

– В этом не будет необходимости! – кричит бабушка и тут же заходится кашлем.

Кашляет она томительно долго. Редж дает ей салфетку, и она что-то сплевывает туда.

– Долго тебе придется кататься в кресле? – спрашиваю я.

– Пока не наберусь сил.

– Ну, это произойдет быстро.

– Надеюсь, – улыбается она.

В конце дня я открываю дверь своей квартиры. Шторы задернуты еще с раннего утра. Воздух насквозь пропитался кошачьим запахом. Дейв рысью прибегает в коридор и пытается выскользнуть на лестницу. Я хватаю его за шкирку и водворяю домой. Кошачий туалет переполнен. Раковина завалена немытой посудой.

В спальне распахиваю шторы. Солнце светит сквозь пыльные окна. По крайней мере, сегодня Дейв ничего не разорвал и не испортил. Я оглядываюсь по сторонам, чувствуя, что все в этой квартире меня раздражает. В самом деле, что за убожество – ванная без окон, душ течет, затычка в раковине плохо прилегает. Нет, я мечтала жить вовсе не в таком месте. Мне грезился большой дом с просторной квадратной кухней, дом, где хватило бы места для целого выводка детей и собаки. Мы мечтали об этом вместе с Робом. Но теперь я поняла, что люблю Макса, и прежние мечты потускнели. Жизнь открывает передо мной новые горизонты, волнующие и манящие. Если только я сумею его найти. Если только он все еще меня любит. Я сажусь на подлокотник дивана.

А что, если Макс меня разлюбил? Я вспоминаю, каким он был во время нашего последнего свидания. Не во время стычки в галерее, а раньше, когда все еще было хорошо. Он сказал, что всю жизнь меня любил. Но стоит мне представить его искаженное яростью и обидой лицо, меня окатывает горячая волна стыда. Я причинила ему боль. Хотя именно этого мне хотелось меньше всего на свете. Я все делаю не так. И квартиру превратила в свинарник. Испытывая жгучий приступ отвращения к себе, начинаю поспешно собирать с дивана крошки чипсов. Кто бы мог подумать, что мне придется выдавать замуж собственную бабушку. Но в этой жизни происходит много невероятных вещей. Кто бы мог подумать, что я разлюблю Роба. Что буду сходить с ума по Максу, которого всегда считала безнадежным неудачником. Я замечаю на ножках кресла следы кошачьих когтей. Кто бы мог подумать, что держать дома кота – целая морока. Да, жизнь постоянно преподносит нам сюрпризы.

Я понуро бреду на кухню. Печально, но мои продовольственные запасы полностью исчерпаны. В холодильнике обнаруживается пластиковый контейнер с подозрительным содержимым, которое прежде было салатом из морепродуктов. Приподнимаю крышку, и в нос мне ударяет тошнотворный запах. Отправляю салат в мусорный пакет и мечусь по квартире в поисках прочего мусора. В завершение всего вываливаю в пакет содержимое кошачьего туалета, хватаю в одну руку сумку, в другую – пакет с мусором и бегу вниз. Пакет отправляю в помойный бак, а сама несусь за угол, в ближайший мини-маркет. Загружаю тележку молоком, печеньем, морковкой, кофе, помидорами и всем, что попадется под руку. Всем, что можно жевать. Нет, так не пойдет, говорю я себе. Пора начинать питаться правильно, а не как придется. Хватит травить себя всякой дрянью. Ставлю на полку бутылку дешевого вина и взамен беру дорогое. Отправляюсь в отдел хозяйственных товаров и бросаю в корзину бутылку моющего средства. Она сделана в форме утенка с надписью «Блеск» на боку. Это как раз то, что мне надо. Внести в свою жизнь немного блеска. Беру еще несколько металлических мочалок и качу тележку к кассе.

Терпеливо жду, пока молодая кассирша с зализанными волосами и татуировками на шее медленно подносит к сканеру каждый товар.

– Девяносто два фунта двадцать пенсов, – цедит она, не поднимая головы.

В другое время я посоветовала бы этой девице держаться с покупателями повежливее и украсить свой лексикон такими словами, как «спасибо», «пожалуйста» и даже «желаю приятного вечера». Но сейчас мне не до ее манер. Меня подавляет сумма на чеке. Я не уверена, что на карте у меня достаточно денег.

В панике достаю карту и набираю пин-код. Кассирша жует жвачку, усиленно работая челюстями. Я судорожно пытаюсь вспомнить, есть ли у меня наличные. Так, пин-код набран верно. «Заберите карту». Я задерживаю дыхание. Слава богу, все обошлось.

Дома я первым делом ставлю чайник и принимаюсь за уборку. Больше я не буду плыть по течению. Моя жизнь войдет в правильную колею. Для начала привожу в порядок постель, иду в ванную и заливаю унитаз «Блеском». Распространяется такой едкий запах, что у меня начинают слезиться глаза. Ничего, ничего, говорю я себе. Я возьму ситуацию под контроль. Найду Макса. Никуда он от меня не денется. Я загружаю продукты в холодильник, завариваю чай, открываю компьютер и выхожу в Фейсбук. Группа «Где Макс?» уже разрослась до ста участников. В большинстве своем это люди, настроенные чрезвычайно романтически. Все они рассыпаются передо мной в комплиментах и желают удачи.

Выхожу на свой сайт. Надо же, Майкл действительно прислал мне приглашение на вечеринку в честь помолвки. Только, спрашивается, как я туда пойду? После того как с таким треском вылетела с работы, странно будет рассыпаться в любезностях перед Образиной. Тем не менее я чувствую себя обязанной Майклу и принимаю приглашение. Проверяю почту. От Макса, как всегда, ничего. Даже если он решил покинуть Лондон навсегда, стать бродячим художником и, странствуя по городам и весям, размышлять о людском коварстве, он вернется, как только прочтет мой блог или страницу в Фейсбуке. Поймет, как сильно я люблю его, и вернется. Но беда в том, что у него нет привычки заходить на Фейсбук. Да и в Интернет, может быть, он больше никогда не заглянет. Надо найти какой-то другой способ… более надежный. Я звоню Кристи, и мы договариваемся встретиться в кафе.

В витрине кафе выставлены затейливые пирамиды чайных чашек и стеклянные пирожные, покрытые разноцветной глазурью. Выглядит шикарно, хотя и несколько старомодно. Внутри – столики, покрытые цветастыми скатертями, и расписные деревянные стулья с сиденьями в виде сердечек. Кафе называется «У сумасшедшего шляпника»; чайники здесь гигантских размеров. Посетители – по большей части женщины, все как на подбор слегка безумного вида. Кристи в джинсовых шортиках, жилетке со стразами и высоких шнурованных ботинках смотрится среди них весьма органично. Волосы у нее сегодня зачесаны наверх и перехвачены оранжевой лентой.

– Кристи, умоляю, прекрати читать «Вог», – говорю я. – Это тебя до добра не доведет.

– Ой, привет! – щебечет Кристи и целует воздух около моих щек. – Знаешь, Вив, возможно, мой наряд и кажется тебе чуточку экстравагантным, но это то, что носят сейчас на подиумах. Помнишь моего приятеля Найджела?

Я с содроганием вспоминаю злополучное платье из белых перьев.

– Так вот, это из его последней коллекции, – гордо сообщает Кристи. – Кстати, он регулярно устраивает показы. В дизайнерской школе, где учится.

– Что ж, наверное, стоит как-нибудь пойти, – бормочу я, глядя на ее оранжевый бант. – Я-то, конечно, для подобного старовата…

– Всегда можно найти смягченный вариант, – снисходительно кивает Кристи. – Так или иначе, на его показы сбегаются все байеры. И редакторы модных журналов… Следующее свое шоу он устраивает специально для «Топ-шопа». О, постой, я принесу тебе пирожное. Здесь они просто обалденные.

Я наблюдаю, как она несется к стойке и оживленно делает заказ. Все остальные посетители наблюдают тоже. Кристи имеет способность привлекать к себе внимание в любом месте и в любой ситуации. Она симпатичная девушка, но… можно сказать, она отпугивает людей, приводит их в легкий шок. Интересно, существует ли способ использовать подобный талант в мирных целях? Наверное, существует. Вот, например, она могла бы демонстрировать модели неведомого Найджела. Стразы на жилетке мерцают и переливаются, когда Кристи возвращается к столику с подносом, на котором стоит огромный чайник в горошек.

– Эти твои стразы. Стоит на них посмотреть, и у меня в голове брезжит смутная мысль, – замечаю я, когда Кристи ставит поднос на стол.

– Наверное, тебя зачаровывает их блеск.

– Нет, они хотят натолкнуть меня на какую-то идею.

– Может, подсказать название нашей будущей компании?

– У меня сейчас другое на уме. Как организовать поиск Макса?

– И ты решила заказать сотню дизайнерских жилеток, на спине у которых будет выложено стразами «Где Макс?», – хихикает Кристи. – Круто.

– Нет… стразы – это слишком дорого.

– К тому же это ручная работа.

Кристи поворачивается, жилетка переливается, как рыбья чешуя. В голове у меня – бешеная чехарда мыслей. Да, надо раздуть огромную кампанию, устроить модный показ, привлечь телевидение… и без всяких затрат. Кристи разливает чай.

– Футболки, – бросаю я.

– Что?

– Футболки с надписью «Где Макс?». Никаких стразов, но надпись яркая. Может твой приятель Найджел сделать такую футболку и продемонстрировать ее на своем показе?

– Мм… Не уверена, что он на это согласится.

– «Топ-шоп» обязательно клюнет на эту идею и раздует колоссальную рекламную кампанию.

– Почему именно «Топ-шоп»?

– Ты же сказала, свой ближайший показ он устраивает специально для «Топ-шопа».

– Да, но…

– А они всегда оказывают поддержку молодым талантам.

– Хорошо, я скажу ему…

– Постарайся быть убедительнее, Кристи. Если понадобится, можешь даже с ним переспать.

– Не понадобится. Он гей.

– Тогда пусть с ним переспит твой бойфренд.

– А вот он как раз не гей.

– Ну я не знаю… придумай что-нибудь. Не хочется упускать такую хорошую идею.

– Идет.

Кристи достает из сумки блокнот и ручку и принимается что-то старательно записывать. Ручка украшена кошачьей мордочкой и надписью «Hello, Kitty!». Кошачьи глаза загораются всякий раз, когда она выводит новое слово.

– Классная ручка, – говорю я.

– О, я с детства обожаю красивые ручки. А «Hello, Kitty» такая лапочка, – сообщает Кристи и, слегка нахмурившись, читает написанное. – Просто «Где Макс?» и ничего больше?

– На спине можно добавить название нашей компании или просто буквы КМ, то есть «Команда мечты».

Кристи морщит нос.

– Нет, это слишком невнятно.

– Значит, не стоит.

Кристи закрывает блокнот и принимается уписывать булочку с лимоном.

– Следующий шаг, который нам надо сделать, – связаться с редакторами воскресных газет и уговорить их написать о модном показе… Это я беру на себя.

Я выглядываю в окно, и сердце мое радостно подскакивает. На тротуаре стоит высокий парень в линялых джинсах и поношенных ботинках. У него темные вьющиеся волосы. Он смотрит в другую сторону, на витрину какого-то магазина. Невероятное сходство. Неужели это Макс? Конечно, это он. Но разве подобное возможно? Я встаю и бегу к окну. Да-да, это его плечи, его затылок… И стоит он всегда именно так, широко расставив ноги. Господи, это действительно он. Я стучу по стеклу.

– Макс! – ору я. – Макс!

Колочу по стеклу изо всех сил, но он не оборачивается. Тогда я несусь к выходу, наталкиваясь на столы и стулья. Парень в линялых джинсах поворачивается, улыбается и протягивает руку миниатюрной девушке, только что вышедшей из магазина. Смотрит на меня с некоторой растерянностью, словно прикидывает, стоит ли помахать мне рукой, и в конце концов решает, что нет. Разумеется, ведь он видит меня в первый раз в жизни. Они уходят, а я остаюсь стоять на тротуаре с открытым ртом, словно клоун-мим.

Я медленно поворачиваюсь и бреду назад в кафе. Женщина в кружевном фартуке, стоящая за стойкой, смотрит на меня с удивлением, я виновато пожимаю плечами.

– Мне просто показалось, что это мой знакомый, – бормочу я.

Она кивает с преувеличенным сочувствием. Две посетительницы таращатся на меня, словно ожидают продолжения шоу.

– Концерт окончен, – рявкаю я. – Возвращайтесь к пирожным.

Дойдя до своего столика, я в полном изнеможении плюхаюсь на стул.

– Теперь я сама вижу, нам до зарезу нужно найти твоего парня, – говорит Кристи.

Люси стоит напротив громадного зеркала в кремовом свадебном платье с оголенными плечами. Я сижу в кресле, потягивая шампанское, предоставленное салоном в качестве бесплатного угощения. Впрочем, бесплатным его вряд ли можно назвать, так как за визит сюда мы выложили двадцать фунтов. По радио Шанайа Твейн поет «Still the One».

– Ты вроде говорила о белом корсаже, балетной пачке и чулках в сеточку, – напоминаю я.

Люси поворачивается и через плечо бросает восторженный взгляд на свое отражение. Сзади лиф платья зашнурован атласной тесьмой. Люси приподнимает волосы и делает мечтательные глаза. Кругленькая, как шарик, женщина в матросском костюме подбегает к ней и расправляет юбку.

– Красивое платье, – говорит Люси.

– Красивое, – соглашаюсь я. – Шампанского хочешь?

Люси никак не может налюбоваться собственным отражением. Она слегка разводит руки, словно балерина.

– Интересно, что это за ткань? Выглядит шикарно.

– Наверное, шелк или атлас.

– Прелесть, как она блестит. А что скажешь насчет цвета? По-моему, этот оттенок «слоновая кость» выглядит ужасно благородно.

– Я не зоолог, чтобы разбираться в слоновьих костях.

– Какая муха тебя укусила? – хмурится Люси.

– Никакая. Просто идея с корсажем и пачкой нравилась мне больше.

Шарик в матроске прикатился назад, с жемчужной диадемой и вуалью. Люси наклоняется, и женщина укрепляет у нее на голове все это великолепие. Кружева топорщатся вокруг лица Люси, точно наполовину раскрытый зонтик. Она благоговейно приглаживает их кончиками пальцев. Шарик в матроске залезает на подобие пьедестала и расправляет вуаль. Люси делает шаг в сторону зеркала, юбка сбивается на сторону, и бедному матросу приходится опять ее расправлять.