Шрифт:
– Арфиепископ.
– А Алексей Второй хто вам?
– Да конечно патриярх.
Все ветераны оживились:
– Да, ето нам свой, он же военный. Да, конечно, мы с нём вместе служили.
Вижу, Новосёлов насторожился, а я, наоборот, удивляюсь, поддакиваю. Ветераны восхищаются:
– Вместе служили. Да, он генерал такого-то ранга, я такого-то. Э, товарищи, вы нам свои.
– А как вы хотели? Да что мы сидим здесь, пошли за стол! Я принёс угощение.
Ну, все пошли за стол, все рассялись, он принёс разную сдобнину, налиют всем кофе, Новосёлов добавляет сахару в кофе. «Я, – говорю, – кофе не пью», Новосёлов раз – отстранил свою чашку кофе как ни в чем не бывало.
– Извините, сегодня среда, мы молосное не кушаем.
– Ну, смотри сам, вы голодные.
– Да нет, я хорошо позавтракал.
Врач стал наказывать:
– Чичас подходит новая ера, можете открывать любоя хозяйство в России, законы разрабатываются строги и порядошны, а коммунизьмы не будет, забудьте про ето.
– А гонение на староверов?
– Гонение больше никогда не будет ни на кого.
– Кака гарантия?
– Очень просто. Мы все староверы, подходите в Синод, и всё, и нихто больше вас не заденет.
– Вон как. Вы говорите – врач, какая специальность?
– Я натуралист-травник и работаю в центре в еврейской клинике, у нас самыя главныя чиновники и богатыя люди пациенты, и нет болезняв, чтобы мы не излечивали.
– А как к вам попасть?
– Очень просто. Вот мой телефон, звони, мня звать Аликас Мик-Эркович. Что нужно – звони.
– Да, с вами дружба для нас очень важна.
– Ну вот, Данила Терентьевич, у вас мой номер есть, мы к вашим услугам. Еслив надо земли, тоже можем помогчи.
– Ну хорошо, большоя спасибо, батюшка. Нам пора.
– Да мне тоже пора. Хорошо, будем на связи.
– Обязательно.
Мы вышли, всех поблагодарили. Новосёлов говорит: «Да ето болтун». Думаю: «Ты сам болтун, ты хорошая птица», но виду не показал. А речь пошла о земле, он просит, чтобы его тоже устроили. «Перво надо добиться, тогда будет видать». Думаю, недаром тебя поморсы опасаются, опасная ты пташка. А ети ветераны умны: им надо рабов, а куда лучше староверов! Но староверы палки не жуют, вам показать, каки оне хороши бизнесмены, а вы думаете, оне рабы и хто на вас будет ишачить – забудьте, не те времена. А вот врач – ето хорошая загадка. Какой может быть врач генерал и епископ? Да рази в духовным ето допустимо?
В семнадцать часов я пришёл в МИД, мня пропустили, сообчили Поздоровкину, он спустился, и мы отправились в его кабинет. Я доложил, что отправляюсь в Южну Америку, он одобрил, спрашивает:
– Как у вас дела в Белгороде? – Я всё рассказал. – Да, замечательно. Мы с МИДу тоже поддоржали ваш проект.
– За ето большоя спасибо, Владимир Георгиевич. Я написал пресиденту писмо и попросил гражданство Российской Федерации.
– Замечательно, Данила Терентьевич. Ну, желаем доброго успеха, удачи в поездке. Данила Терентьевич, пора вашим признать тебя как представителям, ты для них уже много сделал и ишо сделаешь.
– Ну, посмотрим, захочут ли оне. Ну, пока, Владимир Георгиевич, за всё большоя спасибо.
3
Вечером я выезжаю домой. Дома досеяли сто восемьдесят гектар, а теперь остальную землю готовют к весне, тысяча двадцать гектар. Но Петро и Василий так и не подошли к посеву. Петро просапался с женой и всё ходил покрикивал на посевшиков, а технику не берёг. Андриян видит, что ето не хозяин, а идивот, схватился с нём и поспорил, не дал больше, чтобы он подходил к машинерии.
– Правильно и сделал. А хто тогда всё досеял?
– Мы с дядяй Алексеям.
– А Василий что?
– Хто его знает, где он лазит.
– Ну вот, Андриян, теперь всё испытано. Берись сам за технику и будь хозяином.
– Да, я вижу, надо браться.
– А Алёшка как?
– Дядя Алёша любит машинерию.
– Ну и отлично.
Мы косили сено летом, у нас свыше ста рулонов сена на пашне. Андриян говорит:
– Его воруют.
– Значит, надо купить погрушшик.
– Нет, я сам его сделаю.
– А сумеешь?
– Да ето очень просто. Купи електросварку, железы електродов, и я сварю.
– Хорошо, завтра же поедешь с нами и выберешь, чё надо.
Звонит Картавенко Николай Васильевич:
– Данила Терентьевич, ты что настроил?
– А что?
– Ты какое дал интервью?
– Но в чём дело?
– Да зайди, пожалуйста.
Думаю, что такоя, что я сказал лишнего? Захожу к Картавенке:
– В чём дело?
– Ты что, собираешься превратить Кошлаково в Солженицыно?