– Данила, я не могу понять. Ты бьёшься, стараешься и думаешь обо всех, но не все так понимают. Я Василия до сих пор не могу понять, что он хочет.

– Алёша, ето вор.

– Но Данила, я им мешаю.

– Да, ты им мешаешь, но знай, оне нихто, и потерпи, всё будет хорошо, твоя защита – ето я. Нам срочно надо организовать порядошну группу, а там подъедут надёжны семьи.

– А что оне думают? Ты столь уже пробил, и впереди предстоит столь хлопот, и ето же для всех.

– Алёша, ничто оне не думают, проклятая зависть их мучит.

– Данила, а кого имеешь в виду пригласить в нашу группу?

– Авериных, Перекрестовых, Царёвых.

– Да, ето порядошны семьи.

– Ну вот, их десять семей, нас четыре, да одиннадцать семей подберём – вот и все двадцать пять семей. А оне пускай себе строют деревню. Вот когда я не буду доступен им, тогда оне будут ценить мою работу.

– Да, ето верно.

Приезжаем к Бузычкину Александру Николаевичу.

– Ну как, Данила Терентьевич, ваши успехи?

– Да всё нормально. – Я кратко ему объяснил.

– Данила Терентьевич, под деревню ишо не разбито на участки, а с АПК требуют.

– Александр Николаевич, я не разрешил, потому что мне в етой деревне жить, и я не хочу, чтобы было как попало, а чичас будем размерять.

– Хорошо, когда?

– Завтра же.

– Данила Терентьевич, у вас не все ходют в школу, почему?

– Не знаю, наши ходют.

– Пожалуйста, разберись, зайди к Шаповаловой Галине Александровне [376] .

– Хорошо, зайду.

– А ишо есть переселенсы?

– Да, одна семья, ето зять.

– Хорошо, надо оформить.

Я вижу, Бузычкин проявляет особоя внимание к нам, думаю: что-то тут не то, но я поблагодарил и спустился к Шаповаловой. Она мне стала говорить:

– Данила Терентьевич, Татьяна уехала, с кем теперь иметь связь? У вас время нету.

– Галина Александровна, на ету должность поставим Агафью Фёдоровну, и можете работать спокойно. – Я дал ей Агафьин телефон. – Но дай мне перво переговорить, и я вам перезвоню.

– Хорошо, Данила Терентьевич, жду вашего звонка.

Приезжаем в деревню, заехали к Агафье, я стал спрашивать:

– У вас девчонки ходют в школу?

– Да, ходют.

– А хто не пускает в школу?

– Да Василий.

– Опять Василий! А что ему не хватает?

– А хто его знает.

– Агафья, ты можешь взять на себя ответ по образованию?

– Могу, а что?

– Сама знаешь, мне некогды, Таньке нету, да она и не хочет, надёжда толькя на тебя.

– Ну что, нет проблемы.

– Ну спаси Христос, я тогда позвоню Шаповаловой, и она с тобой свяжется.

– Хорошо. – Ну слава Богу, одной проблемы меньше.

Вечером звонит Картавенко Николай Васильевич:

– Утром в девять часов явиться к губернатору.

– Хорошо, Николай Васильевич, спасибо.

Утром пришли к Картавенке Николаю Васильевичу, он мня провёл к Евгению Степановичу. Евгений Степанович принял обычно, как сына.

– Ну, как успехи, Данила Терентьевич, как съездили и что нового?

Я всё подробно рассказал, показал фотографии – аргентински фрукты и всю систему работы, рассказал о конференсыи в Москве и о разработке программы для старообрядсов.

– Нет проблемы, мы её разработаем. А что можете подсказать, Данила Терентьевич?

– Евгений Степанович, вам виднея, вы знаете, что можно, а что нельзя, и знаю, что вы не обидите, так что полагаемся на вас.

– Хорошо, Данила Терентьевич, а как у вас с посевом?

– Слава Богу, взошло хорошо, остальную землю всю приготовили.

– А коров вам дали?

– Пока нет.

– А под деревню размерили?

– Нет.

– А что так?

Мне стало неловко, и я с робостью сказал:

– Спросите у Родионова. – Евгений Степанович посмотрел прямо мне в глаза, я потупился.

– Данила Терентьевич, что-то не то?

Я чуть не заплакал, но вытерпел и ответил:

– Да всё нормально.

– Но вдруг что, заходи и сообчи.

– Спаси Господи, Евгений Степанович. – Я вышел расстроенный. Не люблю жалобиться, но что делать – чиновники не дают спокойно работать, предчувствуется что-то нехороше.