— Не обольщайся, Ю, — возразил Кэс, — дело не в "Аэрокосмике". Вся планета… Вся планета — в руках собственников, и олигархи Сибирии ничуть не прогрессивнее Абрамова, не говоря уже о всякой мелочи. Вот то, что они обманули народ — плохо, но они в любом случае нашли бы способ, как заставить людей заткнуться.

— Но я не понимаю, — покачал головой Максим, — ведь мы предлагали технологии бесплатно! В конце концов, они могли их продавать… Кто же отказывается от подарков? Почему? Или они и сами не слышали нашего сообщения?

Светлану больше беспокоила военная часть операции.

— Я считаю абсолютно неоправданным запрет на активацию оружия! — говорила она, — да, мы так решили. Но теперь вы видите, что решение было неверным? Я с самого начала говорила, что на всякий случай хотя бы несколько торпед следует зарядить! Мы могли бы разнести оба крейсера к гребаной матери! А так все, что мне оставалось — поддерживать щиты, и мы еле-еле ушли в итоге! Еще несколько попаданий — и мы все были бы мертвы!

— А я думаю, что мы правильно отказались от активации оружия, — тихо возразила Лотта. Все замолчали. Когда это обсуждалось, требование Светланы подготовить торпеды показалось нелепым. Зачем, какой смысл, что за паранойя? Речь идет о мирных переговорах!

Никому даже в голову не приходило, что родина начнет обстрел…

— Как бы мы жили потом, — добавила Лотта, — зная, что убили… уничтожили… полтысячи русийских парней на крейсерах. Которые, может, вовсе не виноваты.

Светлана вздернула голову.

— Нелепость! Они стреляли в нас! Не думая о том, виноваты мы или нет. Это война, Лотта! Или ты убьешь, или убьют тебя. Пора уже прекращать мыслить штатскими категориями!

Наконец обмен мнениями иссяк. Тогда поднялся Кэс.

— Товарищи, — сказал он без улыбки, темные глаза его горели печально, — я много лет не думал об этом, и забыл все, чему меня учили — кроме вождения звездолетов. Но теперь я снова вспомнил. Товарищи, в том, что произошло, нет нашей вины. Есть, может быть,только моя вина, потому что я не вспомнил вовремя и не предостерег вас.

Дело не в личности олигарха Абрамова. Мы были слишком наивны. Тем, кто реально стоит у власти, тем, кто владеет деньгами и производством, не нужны новые технологии. Эти технологии могут лишь помешать их экономическому господству — ведь их может перехватить мелкая конкурирующая фирма и потревожить господство монополий. Тем более, им не нужны технологии, подаренные нами — это к тому же нарушило бы господствующую идеологию, то есть ложь о неэффективной отсталой экономике СТК.

Мы должны признать — наш первоначальный план провалился. Москова, и вероятно, также другие государства рассматривают нас как преступников. И он не мог не провалиться. Я должен был понять это с самого начала. Нам никогда не удастся вернуться домой.

После его слов настала мертвая тишина.

Члены экипажа смотрели друг на друга. Только сейчас до всех дошел ужас положения. В этом капитан был, несомненно, прав — дома их не ждали. Им не дадут даже подойти к планете! И если каким-то чудом удастся все же высадиться и выжить — их всех ждет пожизненная тюрьма.

Никакие технологии, никакие прорывы в науке и технике, на которые так рассчитывал Ю, не помогут. Они никому на Руси не нужны.

Оказывается, они были к этому совершенно не готовы. В космических сериалах корабли бодро преодолевают просторы Вселенной, зная, что где-то, пусть далеко, есть Родина, есть дом, где их ждут. Планета, на которую можно вернуться.

У них такого дома отныне нет. Все, что осталось — полное, беспросветное одиночество среди бесконечной Вселенной на такой небольшой в сущности скорлупке малого корабля, построенного 80 лет назад.

Ю решительно поднял голову.

— Есть и другие планеты помимо Руси! Мы в состоянии достичь Новой Атлантики…

— Я не уверена, что на Атлантике нас не ждет точно такой же прием, — негромко возразила Светлана.

— А что ты предлагаешь? — посмотрел на нее инженер. Светлана пожала широкими плечами.

— А в чем, собственно, проблема? Мы на корабле автономного класса. Находиться на нем мы можем сколько угодно, ведь так? Хоть десятилетия. Мы не зависим от планет.

— Я тоже считаю, что решение очевидно, — заметила Чин, — мы можем взять курс на Атлантику или любую другую систему. Не получится там — полетим дальше. Поставить целью со временем найти планету, где мы все сможем осесть и благополучно жить. Галактика большая, одних человеческих планет более полусотни, где-нибудь да удастся пристроиться! А что нас так уж держит на Руси?

— Меня — ничто, — откликнулся Кэс, — я одинок. А вы?

Члены экипажа стали переглядываться.

— У меня сын, — нехотя сказала Лотта, — взрослый. Женат, детей нет… Мы не так уж много общались. Да и что теперь говорить, ведь мы не можем вернуться.

— У нас с Тиной на Руси никого не осталось, — отрезала Чин, — моя родня… словом, они больше для меня не существуют.

— Моих родителей уже нет в живых, — продолжил Ю, — что касается брата, разлука с ним не так критична.

— У меня жива мама, — вступил Максим, — но есть еще две сестры. Они позаботятся о маме. И еще у меня… — он умолк и отвел глаза, — впрочем, какая разница? Все равно шансов на возвращение нет.