Некоторое время они шли молча. Потом Лотта начала.

— Слушай, Кэс… Я давно хочу спросить. Вот там, на Мару-3 — эта база. Ты нам начал объяснять эту коммунистическую теорию, ну об устройстве общества. По этой теории получается так, что жизнь в обществе зависит прямо от экономического уровня развития. Это логично и видно: когда ксалийцы уничтожили все следы технологий космической эры, планеты были опущены обратно в индустриальную эпоху, и соответственно, опять воцарился капитализм. Но как это объясняет происшествие на Мару-3? У них были репликаторы, которых нет пока даже у нас. У них было фактически изобилие — если не считать каких-то мелочей. Они вообще не зависели от процесса производства. Но… они опять вернулись к дикому положению вещей, когда все кому-то принадлежит, и идет борьба за собственность и власть. Как твоя коммунистическая теория все это объясняет?

— Видишь ли, — Кэс задумался, — теория эта — вроде любой научной теории, описывающей крупные явления. Она описывает общий случай. В общем случае производственные отношения и производительные силы определяют и общественный строй… То есть имеется корреляция между уровнем развития технологий — и общественной формацией. Но… у людей все равно остается свобода воли. И у отдельного человека, и у коллектива людей есть свобода воли. Мы знаем случаи, когда в изолированных странах при очень низком развитии промышленности и низком уровне технологий, в бедности развивался полноценный социализм, небольшие ресурсы успешно делились на всех, не было голодающих, шло быстрое развитие науки и производства… И такое положение сохранялось долго. Ну а на Мару — все наоборот. А произошло это потому, что они не были бдительны. Стоило допустить проникновение заразы собственничества, индивидуализма, жадности, конкуренции — и эта инфекция разрослась. Уничтожить ее было легко. Но они почему-то этого не сделали. Это как болезнь. За этим — здоровьем общества — тоже надо следить, в особенности за здоровьем руководителей и сильных личностей.

— Выходит, что не все определяется материальными факторами? — спросила Лотта. Кэс пожал плечами.

— Надо не забывать, что Мару была изолирована, и что там тоже не было изобилия и полной свободы, характерной для коммунистической формации… Так что и материальные факторы все-таки были первичными. В этих условиях они фактически вернулись к первой стадии — к социализму, а при нем опасность рецидивов прошлого куда выше. Это нестабильное общество. И все же, знаешь, Лотта, этого можно было избежать! Никакой железной научной необходимости в жадности и эгоизме нет! Ни при какой формации, ни при каком уровне материального производства.

Четырехместная дельтовидная машина летела над океанской гладью.

Кэс легко и небрежно вел самолет, Светлана глядела на движущуюся поверхность карты на плоском стекле. Позади Чин о чем-то негромко переговаривалась с Джаном — к общему удивлению, Джан выразил желание участвовать в экспедиции.

— Здесь! — воскликнула Светлана. Кэс кивнул. Он уже вел самолет на снижение, не особенно заботясь об удобстве пассажиров, впрочем, волновало это только Чин — женщина сморщилась и вцепилась в сиденье. Ее начало подташнивать от ощущения невесомости.

На подлете дельтовидные крылья стали менять конфигурацию — сложились, как птичьи, частично вошли в пазы. Теперь челнок обрел обтекаемую хищную форму, словно подводная лодка.

Нос машины бесшумно вошел в воду, и челнок стремительно стал погружаться. Кэс на миг ощутил панику — он не чувствовал машины в этой непривычной вязкой среде, и не знал, как она будет вести себя. Ему еще никогда не случалось даже приводняться, а уж тем более — сразу переходить к погружению.

Здесь, на дне океанской впадины, глубина составляла около шести километров, и по заверению Тайюдина, здесь было вполне возможно встретить ауэла.

Чин испуганно вцепилась в поручни. Вокруг ничего не было видно — вода и вода. Падение все замедлялось. Челнок автоматически радаром прощупывал дно, и включал тормозящие двигатели на необходимые промежутки времени — чтобы не врезаться в дно, но и не зависнуть на полпути.

— Еще неизвестно, — сказала Чин, — океан огромный… найдем ли мы их?

— Известно, что они живут где-то здесь, на этом промежутке между материком и островами Ка, — ответил Кэс, — в случае необходимости мы можем пройти над дном и прощупать его на тысячи километров. Даже на десятки тысяч.

— Хотя поиск, конечно, затянется, — заметила Светлана.

— Нет! — воскликнул Кэс, — смотри! Не надо больше ничего искать! Комп, подсветка, увеличение!

Экран над пультом демонстрировал вид дна. Светлана и Чин ахнули.

Перед ними раскинулся настоящий город. Искусственные сооружения — без сомнения. Дно покрывали полукруглые купола разного размера — где крошечные пупырышки выстроились в ряд, где возвышались исполинские цирки, где были живописно разбросаны отдельные шатры. И пространство меж куполами было организовано — проложено что-то вроде дорог, коралловые горки, сборища актиний и чего-то еще невероятного. Несмотря на подсветку, все это было плохо различимо во тьме. Меж куполами наблюдалось движение — но различить отдельные существа было невозможно.

— Я не буду усиливать свет, — сказал Кэс, — это может их напугать. Но они должны владеть линкосом, судя по той информации, которую мы нашли. Я передаю сообщение!

Челнок замер на небольшой высоте над городом ауэла. Кэс непрерывно повторял одно и то же сообщение-вызов. Чин поежилась, думая, что ауэла вполне могут отнестись к ним враждебно. И ведь они здесь совершенно беспомощны!

Перед носом челнока внезапно всплыло существо размерами никак не меньше машины. Даже больше, если точнее. Оно напоминало гигантскую змею, только вот вместо головы у нее было два огромных пузыря, а под ними — пасть с зубами.