— Мы с Чин об этом болтали, пока плавали в бассейне, — продолжила Лотта, — у Чин своя теория, конечно. Она считает, что это сверхразум. Разумная сила, которая сохранила наши мыслящие структуры.

Кэс поморщился.

— Это первое объяснение, которое приходит на ум, — согласился он, — но слишком уж оно…

— Попсовое, — подсказала Лотта.

— Вот именно. Было бы слишком просто: сидит такой сверхразум в черной дыре… может быть, они заодно и Вселенной управляют. Ура, мы наконец-то нашли кандидата на роль бога!

— Но все равно, хоть это и попсово, а исключать такое объяснение нельзя, — задумчиво произнесла Лотта.

Кэс взглянул на часы.

— Кстати, Вета с Ю сейчас уже должны явиться.

— Перейдем в коммон? — предложила Лотта.

Кэс бросил взгляд на экран, на котором все еще ползли данные проверки. Свое дежурство он всегда использовал для подобных рутинных операций — будучи космонавтом по специальности, он единственный мог квалифицированно провести их.

Если, конечно, не считать Антуана, но проверки всегда должны проводиться минимум двумя независимыми экспертами.

— Я сейчас, Лоттичка. Скоро все обсчитается уже. Минут пять осталось.

Женщина поднялась.

— Тогда я пойду, приготовлю уже… тебе чего-нибудь взять?

— Да, сделай мне клубничный коктейль, ну ты знаешь.

Лотта кивнула и вышла. Ю и Светлана уже ожидали ее в коммоне, на столе было уложено большое разноцветное поле и расставлены фишки.

У экипажа "Союза" в последнее время в моду вошла одна из любимых игр, бытовавших на Совете — "Карта Галактики" (Тина сократила название до "Карги"). Играть в нее удобнее всего вчетвером, и приходилось следить лишь за тем, чтобы азарт игры не заставлял забыть и бросить все остальные дела, сон и дежурства. Рекорд по длительности партии поставили как-то Чин, Светлана, Ю и Лотта, игравшие трое стандартных суток подряд. Личный рекорд побед по очкам вот уже два месяца принадлежал Тине.

— Чур, я играю зелеными! — объявила Лотта и отправилась к окну репликатора — сделать напитки себе и Кэсу.

Чин сидела на прозрачной крыше саркофага — камеры интенсивной терапии, свесив ноги в ярких малиновых ботинках.

Максим увлеченно рассказывал ей о работе. Все последние месяцы он использовал время, свободное от курсов, занятий и игры в Каргу, для того, чтобы изучить возможности омоложения и продления жизни экипажа.

Кэс на своей планете был генетически модифицирован до рождения, так что ожидаемая продолжительность жизни даже при неблагоприятных обстоятельствах у него была не менее 130 лет.

Однако в СТК разработали и менее радикальные методы, позволяющие добиться почти того же результата. Сочетание всех этих методов на Коста-Нуэве привело бы к тому, что поколение Кэса имело все шансы дожить и до трехсот лет. Если бы, конечно, планета не была уничтожена бриггами.

Максим сейчас осваивал радикальную очистку организма и волновую терапию. Несколько дней назад он испробовал метод радикальной очистки на себе.

— Лабораторные показатели пока не изменились, — говорил он возбужденно, — но это нормально. Я был здоров. А вот тесты показывают улучшение реакции на 20 процентов и интеллекта на 6 процентов. Антуан утверждает, что это нормально, ведь и работа мозга резко улучшается! И самое главное — самочувствие! Я как заново родился…

— Хэй, мне что-то тоже захотелось попробовать! — воскликнула Чин. Максим кивнул.

— Надо выждать контрольный срок, два месяца. А потом — добровольцы, пожалуйста. В конце концов, риск практически отсутствует. Антуан говорит, что это рутинная процедура, и на Совете ее проходили все.

Чин соскочила с камеры и подошла к Максиму. Положила ему на плечи маленькую руку.

— Интересно, — сказал он рассеянно, — будет ли метод работать с Джаном? Теоретически годится любой биологический объект. Но мне кажется, Джан не согласится. И потом, они и так живут долго.

Чин убрала руку и села рядом с Максимом на кушетку.

— Кроме того, у них другое отношение к смерти. Джаны, они вообще странные… — она вспомнила подарок, который мастерила Тина, — кстати, ты знаешь, мне кажется, Джан очень одинок.

— Да? Почему же?

— Тина с ним близка. Она ведь тоже по-своему одинока. Одна среди нас, взрослых…

— Мне кажется, Тина очень серьезная девочка, увлечена математикой…

— Это да. Но она — не такая как мы, она еще ребенок. И Антуан — не такой, как мы. И Джан. Поэтому Тина дружит с Джаном… Но ведь это неправильно ,Макс! Нас возмущает, когда савантяне или калимантанцы не рассматривают Джана как разумное существо. А как мы сами относимся к нему?

— А как? — спросил Максим, дернув плечом, — разве кто-то плохо относится к Джану? Я не понимаю.

— Да, для нас он — равный член экипажа. Но… в глубине души признайся, разве мы не воспринимаем его как ребенка, как Тину или даже как полуживотное?

— Ну нет! — возмутился Максим, — я не воспринимаю его как полуживотное! Джан интереснейшее создание, разумное, во многом превосходящее нас. Правда, его речь — но ведь уже доказано, что Джаны органически не способны к грамматике, как и к другим строго логическим операциям, у них иначе устроен мозг, зато есть области, которых у нас нет совсем.