Получив свой велик, Петька первым делом примчался к Никодиму, высказать товарищу благодарность и вообще радостью поделиться, но Никодим ему дверь не открыл, и на звонок не отозвался. Домой Петр вернулся с плохим предчувствием, и, как выяснилось позже, предчувствие Петю не обмануло.

Неделю спустя главу семейства Масловых избили до полу смерти, так что Аркадий Митрофанович тронулся головой, в кровати метался, выкрикивал неизвестные ранее ругательства и никого кроме дочери к себе не подпускал. Деньги, которые были при Аркадии Митрофановиче, исчезли, а остальные он раздал друзьям в долг, и теперь выяснить, кому именно он эти деньги давал, не было никакой возможности, потому что кредиторы не торопились обозначиться.

— Как пришли, так и ушли, — грустно прокомментировала утрату наличности Петина мама Нина Павловна. — А за собой беду оставили.

Еще неделю спустя Аркадия Митрофановича передали на попечение доктору Чеху, который нового пациента привязал к кровати и назначил принудительное питание. Поведение пациента говорило Антону Павловичу, что имеет он дело не только с травмой головы, но и с белой горячкой. А еще месяц спустя, Аркадий Митрофанович каким-то образом освободился от оков, выбрался на крышу поликлиники и, вообразив себя матерым канатоходцем, предпринял попытку перейти на соседнее здание по электрическому кабелю. Карьера канатоходца закончилась на втором шаге, Аркадий Митрофанович с кабеля сорвался и приземлился головой на бетонный парапет. От головы осталась кроваво-серая клякса.

Сыновья не очень отца любили, но в данном случае речь шла о Масловской гордости, и Тихон был полон решимости виновных разыскать и поквитаться. Неожиданным образом на это отреагировал Петя. Раньше он сам бы и был вдохновителем мщения, теперь же он задумчиво выслушал старшего брата и ответил, что не видит в этом смысла, чем вогнал братьев в глубокую оторопь. Братья обозвали Петьку трусом и сосредоточились на планах возмездия, а Петр, памятуя наставление Никодима, пошел за советом к сестре.

— Ну вот. Я пришел, — грустно сказал он Юле, сев возле нее на лавочку и опустив взор под ноги.

Юля улыбнулась брату и по-матерински погладила его по голове.

— Всегда трудно менять свою жизнь, — сказала она. — Но это необходимо. Об этом и говорил тебе твой друг.

— Знать бы как!

— Не так уж и сложно, если подумать. Что ты видишь в своем будущем? Какой ты там?

— Ну-у… — мальчик растерялся.

— Робин Маслов боится себя будущего! — с иронией произнесла девочка и одобрительно похлопала брата по колену. — Смелее, Петя.

— Я… Я бы хотел стать летчиком! — выпалил Петя и смутился, словно признался в чем-то постыдном.

— И что же тут такого? Почему ты боишься этого?

— Да потому что это невозможно! Кто я?! Где мы живем?!

— Мечта всегда кажется недостижимой, на то она и мечта. Но сильные сердцем из своих мечтаний ткут саму жизнь.

— Ты такая умная! — вспылил Петя, — сама то ты чего хочешь?

— Ребенка, — просто ответила Юля, и мальчик осекся. — Я хочу жизни, и когда выросту, стану матерью.

Петя долго смотрел на сестру и молчал, потом отвернулся, сказал тихо:

— Мне надо с ним поговорить.

Помешкал еще немного, собираясь с духом, затем встал и отправился к Никодиму.

На этот раз Никодим товарища впустил. Петр был угрюм и не знал, с чего начать. Никодим его не торопил.

— Отец разбился, — наконец сказал Петя.

Никодим промолчал, судьба Петиного отца его не волновала.

— Все деньги промотал, алкаш хренов, — с горечью продолжил Петя.

— Ты получил свой велосипед, — холодно заметил Никодим.

— Да, но…

— Но цена оказалась высокой. Интересно, чему это тебя научило?

— Чему… ясно чему. Тому, что если чего-то хотеть, так чего-то большого, чтобы не меньше, чем потом расплата, вот.

— Неплохо, — похвалил Никодим. — И что дальше?

— Ты спрашивал про мечту… Я хочу стать летчиком!