Назад пути не было. Но не было его и вперед. По ходу движения перед ними была расколотая надвое трещиной скала, подножие которой начала омывать лава. Свободной осталась только узкая полоска вдоль провала.

Как говорится, подхватив ноги в руки, через несколько минут товарищи по несчастью сидели на самой вершине половинки скалы. Внизу плескались волны. Только не океана, к которому они стремились, а лавы, от которой они убегали.

Картина была ужасная! Гул, треск, столбы пара из бездонной трещины, куда стекала бесконечной лентой огненная нить и зловещая багровая глотка кратера, выплевывающая все новые и новые порции лавы.

И в окружении всего этого две хрупкие фигурки. С двумя никому не нужными в этой обстановке Измерителями.

Очередной толчок — и половинка скалы напротив качнулась, дернулась, рассыпала во все стороны сотни камней и глухо ухнула куда–то в провал. Подземный бог все съел и даже не поперхнулся от такого лакомства.

Что оставалось делать? Только ждать своей очереди. Вот и их скала качнулась, но вместо того, чтобы свалиться в пропасть, начала медленно оседать, одновременно переворачиваясь в сторону потока лавы. Когда казалось, что скала полностью уйдет в лаву, движение вниз неожиданно застопорилось и два робота на макушке просто повисли над раскаленным каменным морем. Раз за разом оно продолжало накатываться на остатки скалы, с каждым разом оставляя все меньше торчащий над поверхностью обломок с фигурками.

От невыносимого жара начали временами отказывать координирующие цепи и цепи управления. Новый удар, новый толчок и, вдобавок ко всему, что–то, скорее всего долетевшее к ним из жерла вулкана, ударило по их телам, заставляя эти тела против воли их владельцев начать короткое падение вниз. От резкого удара в очередной раз разомкнулись цепи управляющих центров и последним их видением был все заслонивший тусклый шар солнца перед глазами.

Оставив своевременно остров и забыв большой Измеритель на берегу, другая группа роботов безмятежно продолжала свой полет, думая только о том, что предстоит впереди.

У них было три возможности. Они могли найти много амулетов. Тогда их хватило бы и Па, и Ма, и другим людям, которых они возможно еще отыщут в будущем.

Они могли найти мало амулетов. Их отдали бы родителям Альфа. А что дальше — неизвестно.

Поиски могли окончиться безрезультатно.

— В этом случае мы поделим с людьми мир пополам, — дала скороспелое предложение Аза.

В этом что–то было. Люди и роботы становились полноправными членами мирового содружества. Роботам оставалась вся суша, поверхность Земли. Людям же доставались океаны и моря, подводные просторы.

— Очень справедливо поделено, — с энтузиазмом поддержал ее Жвачкин. — Им — много, много воды, а нам — немножко земли.

— Правильно! — обрадованная поддержкой, продолжала развивать свою мысль Аза. — Людям можно там купаться, нырять. А на земле и не покупаешься и не нырнешь. В океане жить лучше. А как твое мнение, старичок? — обратилась она к Дормидонту.

Тот от неожиданного обращения даже поперхнулся, хотя ничего и не ел.

— Почему старичок? Я еще молодой, — обиделся Дормидонт. — Мне отроду четыре года. Я старше тебя всего на год или два. Мне — четыре, тебе — два. У нас, если хочешь знать, самый старый — Альф. Ему больше десяти. Это он старичок, если тебе хочется обзываться такими словами.

— Дормидонтик, пожалуйста, не обижайся на каждое мое слово. Иногда я могу, конечно, что– нибудь ляпнуть. Я тебя старичком назвала чисто от большого уважения. Старый — значит мудрый. Ты же — кладезь премудростей. А по годам ты еще совсем молодой, я это отлично знаю. Молодой и совсем зеленый.

— Как это зеленый? — Дормидонт уже не знал, то ли обидеться опять, то ли перетерпеть Азины придумки. А то извинившись, она придумает что–нибудь и похуже.

— Зеленый — это и значит, что молодой. Это такое сравнение с фруктами и овощами. Пока они не спелые, они все зеленые.

«Нет», — подумал про себя Дормидонт, — «лучше быть старичком, чем тебя будут сравнивать с гороховым стручком или кабачком. Кабачок Дормидонт. Фу!, какая гадость. Лучше уж старичок Дормидонт. Старичок — это вам не кабачок! И к тому же мудрый!

— Если тебе не нравится, — продолжала развивать свои глупомысленные идеи Аза, — я буду звать старичком Альфа.

— Нет уж, лучше меня, — как–то неожиданно для самого себя согласился Дормидонт. — Какой же из Альфа старичок, он же совсем молодой? И еще зеленый. Совсем зеленый, — добавил он очень не понравившееся ему сравнение.

Альфу это было все равно. Старички, кабачки, сосиски, морковка и другая капуста. Ему было просто хорошо. Хорошо и интересно. При первом полете было не до красот. Теперь он полностью отдавался полету. Самому лететь на воздушном шаре оказалось много интереснее, чем слышать про ракетосамы и космические корабли.