Перед Ильей предстала картина загнанных в комнату нагих девушек, ласкающих себя, задаваясь вопросами о непонятных причинах удовольствия. Лежащие на полу тела, обездвиженные, вдыхающие тяжелый воздух любви, передавали сияющие взгляды

надежды и жизни пунктиром свободы рядом лежащим. Те, кто стоял, протягивали руки, дотрагиваясь до тел красавиц, нежно лаская спины теплыми прикосновениями. Яркий

свет освещал половину группы, другая половина поглощалась постепенно, начиная с ног, темным мраком, созидающим увечьем пустоты. Волосы на свету переливались, затягивая

в пучину красоты золотистым блеском, сменяющимся прозрачной ласкающей дымкой, в

которой растворились нагие красавицы. Темнота резко поглотила цветовой фон картин, уже не заполненных видом девиц. Осязаемая реальность проступала образами фонарей, рассекающих темный проход, и крыс, бегущих по ногам Ильи и его спутников, с

которыми он не так давно познакомился.

— Прижмитесь к стене и, чтобы ни произошло, закройте глаза, пока я не дам сигнал их

открыть. Выключайте фонари и не двигайтесь, не разговаривайте, — прокричал Вадим, прижавшись вплотную к стене, — они идут. Яркие тени! Идут…

По ногам ещё чувствовалось передвижение крыс, задевающих носки обуви. Глаза

закрыты, но сквозь сомкнутые веки проникал свет, щекочущий лица, волосистую часть

головы и бровей. Откуда-то взявшийся электрический разряд посередине прохода

отрезком луча расщеплял крыс, не успевших добраться до безопасного места. Страха в тот

момент не было, как будто его заменили на спокойствие, убрав тревогу прочь, и только

вибрация самого тоннеля больше всего заботила Илью. Он сжал веки, пытаясь справиться

с какой-то силой, медленно ослабляющей мышцы. По телу Ильи и остальных пробежало

легкое расслабляющее покалывание, отчего захотелось немного подвигаться. Но он

вспомнил, что Вадим, остерегая от чего-то, приказал не двигаться, и охота сразу прошла.

Лучи света, скользя в воздухе, искали хоть какие-то звуки и движения, на которых можно

сосредоточиться. Объектом света стали грызуны — единственные жертвы в мирное и

военное время. Что только с ними ни делали — травили, убивали, жгли, ели, а им хоть бы

что.

Яркий свет, оторвавшись от лиц путешественников, прижавшихся к стене, медленно

исчезал вьющимися отростками к основанию главного тела. Дрожание стен медленно

перемещалось по ведущей тропе к Центру и в другие отдаления. Куда именно, никто из

группы не ведал.

В темноте послышался щелчок, это Вадим включил фонарик, посматривая с опасением, не

вернутся ли яркие тени.

— Все, можно расслабиться. Разойдитесь.

— Многое видел, но такое в первый раз, — подходя к Вадиму и расправляя затекшую

спину, задумчиво выдохнул Маршал.

— Да тут есть, чему дивиться. С каждый разом становится все жарче, — поводя плечами, добавил Кобаль.

— С каждым разом я убеждаюсь в подлинности живой и могучей системы Эпилегата. Раз

от разу она приносит нам испытания, а мы подавляем свой разум неверием. Что нас

больше всего мучает, что подстерегает на пути к опасности? Все, с чем мы сталкиваемся, 34

есть единый и могучий объект истинного смысла. Да, я чувствую вещи, о которых не

следует сообщать другим, мало понимающим значение слова. А иные, неведомые для

меня значения могут погубить всю систему, разом стерев память мира, — подвел итог

Вадим, — нам нужно идти.

Вещи, уже собранные в вещмешок, но оставленные на произвол судьбы во время световой

атаки, дожидались своих хозяев. Закинув рюкзаки на спину, они двинулись цепочкой

вверх к городу Триссирию. Илью волновали не яркие тени, как их называл Вадим, а

размышление об увиденной им картине обнаженных девушек. Это все больше туманило

разум. Обычная буро-серая окраска крыс поменялась на белую, мертвые особи, не

успевшие перебраться в безопасное место, остались лежать застывшими трупиками.

— Ого, побелели… все из-за этой прошедшей штуки? — поинтересовался Маршал у

Вадима.

— Другой причины я не вижу.

— Вадим… перед яркой надвигающейся тенью и тогда, когда я упал, глотнув воздух, я

кое-что увидел, но не понял, что именно, — идя рядом с Вадимом, Илья подстраивался

под его шаги и несколько раз тронул за плечо. — Сначала я подумал что это сон, но