Но внезапно морская дева смеяться прекратила, а вместе с ней, как по команде, и морская черепаха...

– Прости, дорогой, просто ты так смешно, хи-хи, отпрыгнул, у тебя было, хи-хи-хи, такое уморительное, хи-хи, выражение лица... Как будто тебе за шиворот ледяной воды налили... Все, не буду больше, прости...

Морская дева действительно честно пыталась справиться с позывами смеха, а потому даже на некоторое время отвернулась, предоставив несколько мгновений Люку, чтобы посмотреть, где же он находится...

А находился он в странном сферическом помещении перламутрового цвета, размером шагов в сто в диаметре, высотой - в шагов в тридцать. Стены у него были полупрозрачные, так что можно было видеть, что творится снаружи... А снаружи было - дно морское, самое настоящее! Целые джунгли из темно-зеленых высоченных водорослей, чьи тонкие стебли и листья немножко покачивались из стороны в сторону, как бы под действием ветра, а также разноцветных кораллов. Целые стаи из рыб, от размером с ноготок до размером в пять, шесть человеческих ростов, которые ловко плавали в джунглях из водорослей и кораллов, не обращая никакого внимания на Люка. А дно, покрытое жемчужно-белым песочком, покрывали всевозможные моллюски с раковинами самых причудливых форм, с усиками-антеннами и без, каракатицами, крабами и прочей придонной живностью. Все здесь шевелилось, дышало, плавало, бегало, ходило... А потом Люк заметил аналогичные розовые пузырьки, привязанные тонкими серебристыми ниточками к гигантским кораллам и водорослям, где жили другие русалки... И только теперь Люк заметил, что голова огромной черепахи исчезла - она уже уплывала куда-то вдаль, медленно и важно гребя своими огромными плавниками-ластами... Видимо, выполнив роль "кровати", она теперь была освобождена мысленно своей хозяйкой для своих личных, черепашьих, дел...

Сам же пузырек был просто пузырьком, в нем ничего не было, даже присесть не на что было...

– Добро пожаловать, мой дорогой человек... А как, кстати, тебя зовут? Мы ж даже не познакомились с тобой... Меня зовут Марина. Я - морская дева, хранительница Залива Грез, а ты?

– А я, - кашлянув смущенно в кулак, проговорил Люк, - Люк.

– И все?
– недоверчиво посмотрела на него Марина, все с тем же подносом в руках.

– И все! А что ещё нужно?

– Да нет... Просто за тем, кто "и все" - "ЖАЛО" так не носится, всем составом, во главе с этой ненормальной жемчужно-белой...
– хмыкнула Марина и только теперь заметила, что её гость переминается с ноги на ногу.
– А-а-а, тебе сесть не на что...

Она щелкнула пальчиками и тут же со дна поднялись три больших краба и, ловко хватаясь своими клешнями и лапками за стебли огромной водоросли, к третьей снизу ветви которой был серебряной нитью привязан их пузырек, залезли по ней и совершенно беспрепятственно прошли сквозь розовую стену - причем не впустив ни капельки воды!
– и, сложив под себя лапки, сели, образовав, таким образом, два табурета и один плоский столик, поскольку третий краб был раза в два крупнее двух других...

– Прошу к столу, Люк, кушать подано!
– торжественно сказала своим звонким и веселым голоском Марина и опустила свой поднос на спину третьего краба.

Люк, голодный как белая акула, не заставил себя просить дважды и сел за импровизированный стол. Села и Марина. На подносе были листья настоящих кувшинок, на которых были какие-то раскрытые раковины с белесой жидкостью.

Лицо Люка разочаровано вытянулось. Марина с тревогой посмотрела на него.

– Что? Не нравится? Да это ж устрицы! Неужели никогда их не ел? Их же людские короли за большие деньги покупают! Они вкусные, честно-честно! А для мужчин это вообще - первое дело, - не удержалась все-таки и хихикнула, - знаешь, какую силу придают... Давай, ам - и все!
– протянула русалка одну из устриц своему гостю. Но видя выражение отвращения на его лице, она взяла одну и первая вылила содержимое раковины себе в рот.
– М-м-м-м, как вкусно... Ну попробуй, во!

Люк, все ещё не сводя недоверчивого взгляда с морской девы, взял одну из раковин и... залпом выпил...

– Ух ты! Вкусно!
– воскликнул он.
– Что-то вроде совиных яиц, только лучше...

А дальше его уже не надо было просить дважды. Через пару минут все двадцать раковин он выдул в одного... И только когда выдул двадцатую и почувствовал сытость - устрицы оказались на диво калорийными!
– вдруг почувствовал себя не в своей тарелке...

– Ой, Марина, а я ведь и твою порцию съел тоже...

А морская дева, все это время облокотив свою голову о перепончатые ручки и с большим удовольствием наблюдая, как и все, наверное, женщины в мире (а чем русалки хуже-то?), как мужчина ест её стряпню, вдруг очнулась как бы ото сна...

– Да чепуха! Я себе ещё насобираю... И вообще, я есть не хочу...
– махнула она своей ручкой.

Люк успокоился и насытился, и теперь смог по-настоящему рассмотреть свою хозяйку. На этот раз она уже не вызвала в нем такого страха - её нагота, впрочем, весьма привлекательная нагота - теперь была заботливо спрятана под нежно-зеленым, сплетенным из водорослей платье и теперь Люк мог смотреть на неё уже спокойно...

– Ну как тебе?
– заметив его восхищенный взгляд на себе, спросила Марина.

– Чудесно...
– только и смог прошептать Люк.

– То-то же... А то чуть не довел меня до слез ночью... Отворачивается, как от болотной кикиморы, понимаешь ли...
– тут Марина вскочила со своего ходячего сиденья и принялась кружиться по розовой комнате в своем новом платье в каком-то невиданном танце...

– А ну, что сидишь, давай-ка потанцуем!

И тут же подскочила к Люку и, схватив его за руки, вытащила на середину пузырька. Крабы тут же попятились назад, унося посуду с собой, освободив пространство.