Когда собравшиеся на Арском поле войска по сигналу трубачей тронулись в поход, из провожавшей их толпы горожан понесся гул криков:

Постойте за Русь, родимые! Накажите злодеев!

Офицеры салютовали дамам шпагами. Солдаты,

отбивая темп под дробь барабанов, улыбались и кричали:

Постоим до последнего!

Песенники! — скомандовал Потемкин.

И запевала зарайцев, красивый тощий парень, высоким голосом затянул:

Русский царь собрал дружины..

Хор строго откликнулся:

И велел своим орлам..

Запевала подхватил:

Плыть по морю, на чужбину...

Хор прогремел:

– К иностранным берегам!

Дворянская конная дружина шла в хвосте выступавшей колонны. Множество родственников, друзей, шнкомых и просто любопытных провожало эту дру- | н ну. В числе провожавших были штадт-медикус Шприхворт и натур-философ Михаил Михайлович Иманцов. Они приехали вместе на пролетке Шприх- и( | рта, запряженной старой, откормленной, ленивой о.'пой в яблоках кобылой, которую старый медик называл «фрау Амалия». Лошадью правил такой же, как и седоки, древний кучер Родивон, единственный | рг постной Шприхворта.

Молодцом держатся наши! — похвалил Иван- м"И, глядя на проходивших по четыре в ряд дружинников.

А вот и князек наш! — откликнулся Шприхворт, • ни мая треуголку и размахивая ею в знак приветст- |ш а гарцевавшему на гнедом аргамаке князю Петру Ивановичу Курганову.— А моя милая больная меня не радует, нет, не радует. Перелом болезни должен был Пи давно наступить, а между тем положение остается и<*п.ма неопределенным.

Всего хорошего, Петруша! — крикнул свойски Инанцов молодому князю.— Постарайтесь, голубчики...

Тот, салютуя неумело саблей, откликнулся:

[Ляжем костьми, но не посрамим земли русской!

Ну, нет! Костьми ложиться зачем же? — засме- «ж а Иванцов. — Лучше вы, голубчики, загоните в мать сыру землю проклятого Змея Горыныча!

Мы Емельку живьем сюда притащим, как соструненного волка! — похвалился скакавший с Кургановым рядом его приятель, совсем молоденький Во- /юдл Осколков.

Годи вон придержал старую кобылку в сторону от Пороги и сказал:

А пора бы и вертаться. Не то как бы нас К о I дом не захватило. Вон, туча кака наползает.

Иванцов посмотрел на небо: с севера надвигалась зловещая туча стального цвета.

Домой — так домой!—согласился Шприхворт.— Поворачивай, Родивон. А солдат помочит!

Ништо им! Привышные! — равнодушно заметил Родивон.

Пролетка мягко покатилась по пыльной дороге обратно в город-

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

О

тряд генерала Павла Сергеевича Потемкина отошел от Казани на девять или десять верст, когда

из закрывавших все небо свинцово-серых туч по- • мнились первые, казавшиеся странно большими кап-

ми дождя.

Хорошее предзнаменование! — сказал, подъез- | ал к Петру Ивановичу Курганову, молодой Осколкам.—Дождь на дорогу—к счастью!

Курганов посмотрел на потемневшее небо, потом откликнулся угрюмо:

Ну, радоваться-то, признаться, решительно нечему! Вымокнем, как крысы... Еще простудишься, чего доброго!

— Мама навязывала мне плащ, да я отказался. С..идат не может бояться дождя!—весело улыбаясь, отмстил Осколков.— Посмотри, Петя, какими молодцами идут наши ребята. И в ус не дуют, что дождь идет!

В самом деле, солдаты были даже как будто рады «|' исдю: день был жаркий, идти приходилось по разъ- I .конному большаку, и вся колонна подвигалась в об- UUKO едкой пыли. Пойдет дождь—прибьет пыль, осве-

кит воздух.

А бахмутцы каковы! — продолжал Осколков.— Нот лихие ребята! Нет, пусть мама говорит, что хочет, а л настою на своем: поступлю в гусары. Мундиры у них чудесные, все девицы млеют, завидев гусарами иодца. А, кстати, их офицеры только что выучи- |и меня одной песенке, вывезенной ими из Пруссии, не щ, бахмутский гусарский полк участвовал в Семилетней войне. Как же, как же! Только простая случайность помешала эстандарт-юнкеру Зарубину захватить живьем старого Фрица под Куннерсдорфом Жалко! Тот-то шуму было бы на весь мир! Зарубин и теперь себе пальцы грызет, как вспомнит о неудаче. В самый важный момент, когда он уже прорубился к прусскому королю и готов был его схватить, его конь споткнулся, упал и придавил Зарубина. Такая досада! Теперь Зарубин был бы уже генералом, а он только эскадроном командует. Но надежды не теряет, поклялся честью, что захватит Емельку. Однако у него имеется опасный риваль: сотник Опонько, усатый такой, тоже лихой молодец. Казаки — славные вояки! Опонько собирается Емельку арканом изловить!

Не хвались, идучи на рать! — засмеялся Курганов.— Но что наши — молодцы, то кто же посмеет это отрицать? Одно лишь обстоятельство меня достаточно смущает: как это мы дозволили Емельке такую кашу заварить?

Володя Осколков, полушутя, вымолвил:

Наши дворовые говорят, что он, Пугач, заговоренный. Его, мол, и пуля не берет!

Глупости! А дождь все сильнее и сильнее, действительно, промокнешь до костей. Вот не было напасти!

В самом деле, дождь лил, как из ведра. Сначала истомленная долгим зноем земля жадно выпивала воду, но уже через час на дороге, по которой проходили зарайцы и томцы, стали образовываться лужи. Люди, прежде весело шутившие по поводу неожиданного купания, примолкли. К ногам прилипали комья грязи. Идти делалось все труднее. Напрасно офицеры и сержанты подгоняли рядовых криком «не отставать!» Движение все замедлялось, ряды давно потеряли свою стройность. Рыскавшие по флангам маршевой колонны iycapbi и казаки все ближе и ближе жались к пехоте. Колеса полевых орудий глубоко врезались и раскисший грунт, и здоровые артиллерийские кони иыбивались из сил, таща пушки.