Промокли, господа?—осведомился он.— Ну, ничего! Бог вымочил — бог и высушит. А с чем пожаловали?

Курганов, как старший, сделал доклад, не преминув повторить и слова Бор-Раменского о мертвецах, которые, боясь простудиться, не вылезают из своих могил.

Узнаю моего милейшего Павла Петровича! — засмеялся генерал.—Довольно и одного покойничка, который совсем уж некстати вылез из своей могилы.

На розовом юношеском лице Осколкова появилось выражение полного недоумения.

Не поняли, юноша? — улыбнулся Потемкин.— А кто же сей «маркиз де Пугачефф», как его называет друг нашей государыни, французский филозоф и острослов, господин Аруэт, именующий себя Вольтером? Кто же, как не гнилой труп покойного императора Петра III, чьим-то злым колдовством на горе русскому народу вызванный из могилы и бродящий по России, сея кругом умственную заразу, которая хуже всякой восточной чумы.

Осколков, вспоминая речи Бор-Раменского и других членов дворянской дружины, поторопился сказать:

Доблестные и непобедимые войска нашей великой государыни не замедлят загнать сей живой труп снова в могилу. А вы, ваше превосходительство, наш любимый вождь, загоните в спину сего зловредного упыря осиновый кол, дабы больше не имел он возмож-

МП! Ill выходить из могилы и тревожить покой госу- | 11 п-тна российского, на вечные времена.

С божьей помощью! — отозвался учтиво Потем- | им. Постараемся честно исполнить наш долг перед | м ударыней и нашим отечеством!

Мы все горим нетерпением сразиться с ордой м i м исника!— вставил Курганов.

Надеемся, что сия оказия представится верным • м и дм отечества не позже, как через два дня. К со- | I лснию, из-за дурной погоды наше наступление н«'1 только замедляется...

Что же прикажете сказать нашему командиру?— просил Курганов.

Вашему командиру? Ах, да! Скажите ему... Впрочем, нет! Я пошлю к нему кого-нибудь из моих офицеров. Вам же, господа, предлагаю на эту ночь

пользоваться моим гостеприимством. Думаю, в этом

дпмс вы найдете некоторые удобства, которых нет в шпоной роще. А перед Бор-Раменским я уж сам и шпнюсь за то, что осмелился отнять вас у него. И Hi re, обсушитесь, а через час покорнейше прошу ко мне выпьем по стаканчику пунша-

И кабинет вошел высокий плечистый офицер в пол- Кпмничьем мундире. Это был Архаров, родственник Потемкина.

Новости? — небрежно спросил Потемкин.

Никаких. Дождь усиливается. Единственная но-

нооть.

Курганов и Осколков вышли из кабинета генерала, и v двери до них донесся резкий голос Потемкина:

Надо благодарить Фон-Брандта! Из-за этого | | цюго колпака мы на три дня опоздали с выступлением. Была такая благоприятная для исполнения м .меченной операции погода, а теперь...

Дверь захлопнулась, и наши знакомцы уже не читали, что еще говорил Потемкин.

225

Вечером в апартаментах дома Свиньиных при све- '. сальных свечек шла небольшая офицерская по-

Н 11VI ичеи-победительпойка, в которой приняли участие и Потемкин с Архаровым.

Кто-то из молодых офицеров зарайского полка довольно искусно бренчал на хозяйских клавикордах, другой сыграл несколько пьесок на флейте. Пили чай из огромного пузатого самовара, начадившего на весь дом, пили пунш. Бывавшие раньше в походах офицеры вспоминали боевые случаи. Старый усач майор Гребешков, выслужившийся из сдаточных при Минихе, громко говорил:

С русским солдатом можно завоевать весь свет. Ему надо только приказать, и он все сделает. Я сам тянул солдатскую лямку. Я знаю солдата. Вы можете мне верить. За умелым и храбрым командиром русский солдат к черту на рога полезет!

Кто-то предложил выпить за генерала Потемкина, но Потемкин тоном легкого упрека сказал:

Первый тост — здравие ее императорского величества, великой государыни нашей Екатерины Алексеевны! Виват!

Остальные нестройным хором откликнулись:

Виват!

Петр Иванович Курганов, выпив два стакана горячего пунша, почувствовал, что его разморило. Покинув зал, в котором сидели другие офицеры, он отыскал в одной из комнат лежавший прямо на полу сафьяновый тюфячок, на котором раньше, должно быть, спала кякял** нибудь из дворовых девушек. Он стащил этот тюфячок в угол, вместо подушки подложил под конец тюфячка несколько толстых книг, прилег, закрыв голову снятым с себя камзолом, и почти тотчас заснул.

Сколько времени спал он — потом не мог сказать. Проснулся, потому что кто-то, крепко схватив его за плечо, кричал у него над ухом:

Вставай, Петя! Проснись же, ради всех святых!

Что... что такое?—с трудом раскрывая глаза, пробормотал Курганов и приподнялся на своем тюфячке.

Пугачевцы! Понимаешь? Сейчас начинается сра- | мне! — кричал ему в лицо бледный Володя Осколков.

Шутишь, что ли? — сердито ответил Курганов.— II ш гсбе с пьяных глаз приснились пугачевцы?

Ах, господи! Да очнись же ты! Говорят тебе, паление начинается! Счастье еще наше, что ротмистр I | шин с несколькими своими людьми успел проско-