— Ндравится?—в сотый раз спрашивал Марину Пугачев.— Здорово запузыривают наши енаралы?

Ндравится.. А только не ездил бы ты, осударь, к Чугуновым!

Вона! — засмеялся ленивым смехом «анпира- гор».— Неужто не ндравится, что я еду?

Не ндравится! Ой, не ндравится! — капризно твердила Марина.—Очень, подумаешь, нужно тебе ведь- медев стрелять там каких-то?! Еще задерет тебя ведмедь, ч«чч> доброго. А я тогда как буду?

Меня задерет? Анпиратора-то? — возразил Пугачев.— Да я его... Хо-хо-хо_.

С девкой какою гулящей, гляди, сведут тебя та мотка,— продолжала хныкать Марина.—Они, Голо- Породькинские, дошлые!

Хо-хо! А ты не ревнуй! Сказал — женюсь, ну и • "нюсь! Чего тебе ищо? А потом и коронацию для Тебя, дурехи, сварганим. Мне-то уж не надо: и я так коронованный. Одно слово, божий помазанник... Только для тебя и стараюсь. Митрополита из Киева ни пишем. Напишу Полуботку, он и доставит. Оченно просто.. А потом мы растрясем того Полуботка с его силами. Зазнался, собачий сын. С цесарцами снюхался Да и Бугаю рога обломать придется. Тоже, воряга, фордыбачит.- А потом пойдем Варшаву-шаршаву уре- юнивать.

Язык «анпиратора» заплетался все больше и больше. Внезапно Пугачев поднялся и закричал пронзительным голосом:

Гей, слуги мои верные! Енералы да адмиралы храбрые. Казаки мои лихие!

Остановился. Засмеялся. Забыл, что хотел сказать, подумал-подумал и крикнул:

А гоните-ка вы всю эту сволоту по шеям! Будет, надоело! Спать пора! Спать, спать...

Повернулся к продолжавшей сидеть на диване Марине и, с трудом удерживаясь на ногах, потянул ее к себе:

Пойдем... спать. А завтра—айда, други!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Н

овый любимец «анпиратора» «генерал-аншеф» Минеев, бывший провинциальный армейский поручик, преждевременно облысевший и уже порядком отяжелевший и обрюзгший человек лет тридцати, г квадратными плечами, короткой, воловьей шеей, плоским, словно вырубленным топором из ноздреватого камня лицом и выпученными, как у рака, глазами, до взятия Пугачевым Казани занимал весьма скромно! место среди пугачевцев и старался держаться к гони, по-видимому, не очень веря в успех. Но уже о тогда в стане пугачевцев он был на виду, как один и I первых настоящих и образованных офицеров, перешедших на службу к «анпиратору». После того, как по поносу Минеева был зверски казнен офицер, попавший вместе с ним в плен к пугачевцам и лишь притворно примкнувший к ним в надежде на возможность побега, который имел неосторожность доверить Минееву свой план, Пугачев поручил Минееву коман- донание составленным из попавших в плен или пере- Пг.кавших к Пугачеву молодых солдат пехотным полном. В Казани, когда шли кровавые расчеты победите мей со сдавшимися защитниками несчастного горо- дп, ведомый на казнь с другими офицерами восьмидесятилетний отставной полковник Портнягин, проходя мимо спокойно глядевшего Минеева, своего дальнего Р" (с гвенника, вырвался из рук конвоиров, старческими руками вцепился в шею изменника и раньше, чем Конвоиры успели его оттащить, плюнул в глаза ему, | рима:

Подлец! Анафема! Анафема!

Минеев потерял голову. Нападение старика ошеломило его, и он испугался, так как цепкие пальцы Портнягина чуть не раздавили ему горловой хрящ. Но едва конвоиры оттащили Портнягина и сбили его с ног, Минеев пришел в неистовство. С хриплым ревом он бросился на упавшего старика и заколол его свой шпагой, потом кинулся на других пленных офицеров, одного убил, нескольких ранил.

Пугачев видел все происшедшее и хохотал до упаду, поощряя расправлявшегося с беззащитными жертвами предателя криком: «Так их, так их, барчат!» С тех пор он приблизил Минеева к своей персоне. При движении от Казани на Москву Минеев, уже получивший от «анпиратора» чин генерала, командовал целой армией и перещеголял даже Хлопушу жестоки ми расправами с попадавшими в руки пугачевцев дворянами и офицерами. Казалось, в их крови он хотел смыть нанесенную ему стариком Портнягиным личную обиду. При взятии Москвы он проявил распорядительность тем, что позаботился вовремя занять кремлевские дворцы, присутственные места и многие богатые дома частных владельцев сильно вооруженными и дисциплинированными отрядами из старых сол дат. Когда пьяная чернь бросилась грабить Кремль, Минеев не постеснялся встретить ее картечью. Он перебил несколько сот человек, многих утопил в Москве-реке, захватил и повесил вожаков, навел панику на остальных и восстановил порядок. Подоспевший Пугачев одобрил эти действия своего нового генерал и и тут же назначил Минеева комендантом Кремля. В этой должности Минеев оказался в ложном положении: с одной стороны, она делала его почти неза висимым, а с другой — он должен был подчинять ся властному и сварливому Хлопуше, получившему чин фельдмаршала. Свою службу Минеев нес с вер ностью и усердием злого цепного пса, и с этой сторо нып ридраться к нему было трудно, при том, что и сам «анпиратор» все больше и больше привязывался

I нему. Многие попытки Хлопуши оттереть Минеева, услав его, например, куда-нибудь в провинцию, или подорвать в Пугачеве веру в преданность Минеева, I ис бывшего дворянина и барина, встречали, против и кидания, упорное сопротивление со стороны «анпиратора». Когда Хлопуша наговаривал на нового любим- иа, Пугачев хмурился и отвечал:

Экой завидущий ты какой, Хлопка! Чего ты илобствуешь, скажи пожалуйста? Чего не поделили? Из дворянов он! — хрипел и гундосил Хлопуша.— дворянов и руку тянет. Вот стал набирать для пехоты офицерье старое!

Jto соответствовало истине: Минеев теперь уже не лютовал так, как раньше, а напротив, старался приманить на службу «анпиратору» настоящих офицеров, и но ему до известной степени удавалось. Принятых { на службу офицеров Минеев держал в ежовых рука- мццах и при малейшем подозрении разделывался с ними безжалостно. Когда заходил разговор по этому Поводу среди приближенных Пугачева, Минеев говорил прямо:

Без регулярного войска вы и трех недель не Продержитесь, ежели с кем драться по-настоящему f придется. Да и чернь в повиновении долго не пробудет.

Юшка и Прокопий Голобородьки упорно высказы- | ютись против регулярного войска, заявляя, что каза- I Чес гво всегда умело обходиться без него. Но Минеев I тмсрдил свое:

Вздор все это. Где нет постоянного войска, там J «иг>о приходится устраивать дело как у запорож- I пси, у которых все воины, либо постоянно терпеть о* более сильных соседей. Без войска России не жить. ИI деревенских обормотов быстро хороших солдат 1ис сделаешь. Покуда ты рекрута обломаешь, выучи ни. его хоть в строю держаться да на часах не (Пить, год уходит. На всякие «народные ополчения» рассчитывать не приходится. В военном деле без науки не обойтись, не на кулаках теперь дерутся.