–  Маринара, ты была счастливой? Марианна?
– назвал я ее почти позабытым именем из чужого мира.

–  Не знаю, - женщина резко встала, нервно повела печами и сообщила.
– Пойду посмотрю, не прилетела ли?

Она удалилась тяжелой, медлительной походкой, словно прожитые ею годы удвоились и обрушились на плечи грузом невзгод.

–  К чему такая сентиментальность?
– насторожился Тирель. Уж он-то чувствовал неладное не хуже, чем голодная горгулья чесночную запеканку.

Я переглянулся с Нюкой и протянул ему отцовское письмо. Пяти минут отсутствия хозяйки хватило, чтобы Тирель понял мою задумку. И одобрил, вот уж неожиданность.

–  Я покажусь занудным, но повторюсь: чем быстрее, тем быстрее…

Горгулья понимающе оскалилась. За что люблю свою команду, так это за умение делать верные выводы. Хоть иногда.

–  Приготовься, - шепнул мне Тирель.

Точно, слышу шум пропеллера. Внимание, торжественный вход хозяйки в дом…

–  Вы снова здесь, стервятники!
– придерживая рукой сильно округлившийся живот, возопила наша цель.
– Сами догадались, или Орден прислал. Сколько можно портить жизнь приличных людей?

Да- а, не Сарендина. Но характер чувствуется. Я что-то пропустил в кроткой Дисе. Что-то важное, темпераментное. Или это обычная бабья истерика из раздела: "никто меня не любит"?

–  Прости, госпожа, но ты сама сегодня высказала желание присоединиться к числу огнеметателей. Зачем сейчас ругаешься?

Тирель всегда был дипломатом. Мне оставалось молчать, старательно изображать из себя предмет мебели, но никаким образом не мешать до установленного срока.

–  Предложила?
– она застыла, перебирая в памяти события бурного утра.
– Да, вспоминаю. Берсай… Он так ко мне относился, так… - она сглотнула, прикрыла глаза, готовая разреветься, - так потребительски. Ко мне, к нашему сыну…

–  Что же ты к нему на шею вешалась?
– не удержалась Маринара.

Чужие семейные сцены меня раздражают. Не люблю лишнего шума.

–  Легок на помине, - заметила пробравшаяся к окну горгулья. На площадку перед домом садился очередной вертолет. Женщины не заметили пополнения в рядах скандалистов.

–  Я вешалась? Это ты всегда искала, кто бы тебя вытерпел. Не нашла, сидишь в старых девах, вот и молчи. И Сарендина твоя чокнутая мертвеца любила. А я счастья хотела! Капельку женского счастья.

–  Рядом с богатым и знаменитым? Вернее с самовлюбленным крашеным павлином! Слепая разобралась бы, что Берсай полное ничтожество, но не ты! Ах, он из изумительного гуманного Ордена!
– Маринара подбоченилась, вскинула голову на чужачку, засевшую в теле сестры.
– Ах, он творит потрясающие чудеса, создает настроение! Твои слова? Твои-и. А я предупрежда-а-ала!

Берсай замер на пороге, полагаю, узнав о себе много нового. Женщины кричали, щедро сыпали оскорблениями в адрес друг друга и неблагодарного кавалера Дисы, а наслаждалась происходящем одна горгулья. Рассевшись на диванной спинке, она с выражением блаженства на морде впитывала в себя бушующий тайфун эмоций, лишь изредка отвлекаясь на то, чтобы вылизать лапку - абсолютно по-кошачьи.

Минут через двадцать, когда буря поутихла, а дамы охрипли, пришла пора действовать. Я вытащил из кармана отцовский амулет и, мысленно наметив, в какую сторону повернуть нижний сегмент пирамиды, подобрался поближе к скандалисткам. Теперь не сбиться бы, не пожелать чего хорошего. И главное, не позволить вымолвить ни слова своим жертвам. Я глотнул воздуха, щелкнул амулетом и нырнул в бурлящее варево словесной каши. Всевеликий, будь что будет!

–  Вы обе слишком злые женщины!
– громко заявил я, привлекая к себе внимание.
– Ты, Диса, ничего не смыслишь в своих хваленых экипажах, терпеть их не можешь и никогда не будешь разрабатывать новые модели. Ты ненавидишь Берсая, злишься на него, на его Орден. Ты присоединяешься к рядам огнеметателей, чтобы ему отомстить. Ты, Маринара, презираешь Дису за то, что она Диса, а не Сарендина. Ты одинокая склочная женщина, разочаровавшаяся в мужчинах, без устали ругаешься с сестрой. А ты, Берсай…

Я обернулся к Мастеру. Плохо, что скандалистки тоже его рассмотрели. Успеть переболтать их - моя задача.

–  Ты действительно используешь Дису-Сарендину. И тебе действительно плевать на нее и ее ребенка. Ты эгоистичный, злой, самовлюбленный, помешанный на политике чародеешка, недостойный носить звание мага, не то, что Мастера.

Вот я загнул! Лицо Мастера побагровело. Мама, что я несу! Он сейчас меня пополам перекусит и зубов не сломает.

–  И ты не разрешаешь огнеметателям строить собственные летающие экипажи!
– в глупом порыве осчастливить всех и вся, выдал я последнюю фразу, уже задыхаясь от спрессованных в скороговорку слов. После чего отщелкал пирамидку в безопасное положение и добавил, - Поэтому я больше никогда не возьмусь за ваши дела, хоть передеритесь здесь вусмерть!

Сообразительный Тирель швырнул оскорбленному Берсаю под ноги склянку, взорвавшуюся клубами малинового дыма, зажал нос и кинулся к выходу. Нюка одолела щеколду на окне, вылетела прочь. Следуя их примеру, я задал такого стрекоча из дома, что обзавидовались бы гоночные лошади на ипподроме. Мой экипаж поднял столбы пыли и без крыльев полетел прочь от особняка безумной изобретательницы. С радостью никогда не переступлю ее порог, даже пусть не стараются меня переубедить.

–  Ты молодец, Ванитар, - похвалил Тирель.
– Не ведаю, кто из сестер заслуживал жалости, но очень надеюсь - Вольнице от них хлопот больше не будет.