Там было как всегда душно и шумно. Я сразу пристроился за дальним столиком, заказал некрепкой выпивки и принялся наблюдать за залом. С полчаса ничего интересного не происходило. Ни лягушат, ни кого-нибудь под действием быстрой грезы я не заметил.

Пойти дальше или посидеть еще? Наверно, я неправильный, старомодный, не умею веселиться. Но тогда я должен был бы осуждать людей, проводящих здесь время. А мне на них плевать. Я просто другой.

Я становлюсь своим в коллективе, но по-настоящему дружить мне сложно. Впустить постороннего человека в сердце - это риск. Риск для душевного спокойствия, для свободного времени. А я люблю уединение. Как бы я не представлялся своим парнем в Вольнице, я готов до последней капли крови биться за свободное время, за возможность хотя бы час в сутки побыть в одиночестве. Книги, грезы, раздумья, мечты - они не позволяют вписаться в среднестатистическую человеческую массу. Как выяснилось, они даже любви мешают.

Моя Виреса яркая, обожает кипение жизни, жаждет общения с интересными людьми. А я тенью следую по пятам, не сливаясь с этой массой, и тихо переживаю. Меня утомляют ее приятели, их мелочная болтовня.

Именно приятели и подруги отдаляют от меня любимую. Я готов довольствоваться совместными прогулками, долгими беседами, просто быть рядом. Но не делить постоянно ее свободное время с чужими людьми. Я эгоист? Не уверен. Она этого не понимает. Девушка-огонь успокаивается только по ночам в моих объятьях. Вот тогда-то я бываю по-настоящему счастлив.

О, спутник моего вчерашнего обидчика. Правда, сегодня он значительно стройнее и без родинок. Он вышел из подсобного помещения и направился к выходу. Я поспешил следом.

–  Как здорово, что ты решил вернуться в Манеис!
– радовался Карфо, доставая из тумбочки початую бутылку и стаканы. В конце дня, когда ученики разошлись, можно выпить.

Эгурен брезгливо осмотрел посуду и налитую в нее красную жидкость. Отказываться он не имел права. Все-таки "друг" сидел напротив.

Выпили. Гость украдкой разглядывал раздевалку. Бедненько, но чисто. Выкрашенные в салатовый цвет стены, побеленный потолок. Даже полузасохшие цветы в банке на подоконнике… Хозяин этого клуба не спешит кичиться собственными успехами.

Сам Карфо в свои тридцать два был красавцем: смуглый, большеглазый, с черными гладкими волосами, собранными на затылке в хвостик, с точеным носом, высокими скулами. Но его движения, жесты, слова настораживали Эгурена, подсказывая - за красотой скрывается нечто скользкое, неприятное, обо что не хотелось бы запачкаться.

Эгурен не разглядел в друге детства неунывающего мальчика, изо всех сил заботящегося о нравственных идеалах своих друзей. Тот Карфо словно канул в небытие, растворился, не выдержал собственной неординарности, не пожелал и далее выделяться из толпы.

Перед Эгуреном пронеслись все основные события жизни его собеседника. В восемнадцать лет тот закончил школу, из-за вздорного характера - далеко не блестяще, помыкался в поисках работы, но нигде долго не удержался. К двадцати восьми годам, когда почти все члены его шуточного Ордена уже добились каких-либо успехов в жизни, у него не было ни жилья, ни денег, ни перспектив. Даже родители открыто заявили сыну - кормить великовозрастного бездельника не намерены.

Тогда он решил пойти по более легкому пути. Он женился на дочке городского арбитра. По любви. Она обожала его. Он - деньги ее отца. Каждый получил, что хотел. Но душа несостоявшегося романтика и героя просила большего. Так появился клуб. И на удивление жене и ее родне, вскоре Карфо стал зарабатывать неплохие деньги.

Работа ему, вроде бы, нравилась. Вот только к собственной семье он вовсе охладел. Жену, в память о собственных унижениях в юности, он теперь презирал и не скрывал этого, частенько поколачивал ее и все реже бывал дома. Родня жены попыталась развести ее с Карфо, но женщина до сих пор любила тщеславного красавца и слышать о расставании не желала. Такое поведение заставило тестя серьезно задуматься о происхождении денег зятя. Ведь невозможно, обучая ребят из небогатых семей, зарабатывать столько.

–  Знаешь, Карфо, - Эгурен дожевал бутерброд с ветчиной и потянулся.
– Не сыщется ли у тебя какая-нибудь работенка для меня, пока я сам не встану на ноги?

Южанин задумался.

–  Помощник мне пригодится. Но много не обещаю. Да и ты сейчас не в форме. Ты в зеркало смотрелся? Какой из тебя тренер?

–  Обижаешь, друг, - Эгурен заерзал на стуле.
– Я, хоть и разжирел, и выгляжу куда старше своих лет, любому молодцу фору дам. Помнишь, как я дрался в детстве? Я и сейчас не хуже.

–  Проверим?
– Карфо кивнул в сторону зала.

–  Сейчас? Давай. Только потом не жалуйся.

Весенняя ночь плела свои чары, разгораясь над городом крупным диском луны. Снизу ему подмигивали яркие рекламные вывески. Я следовал за незнакомцем с отставанием в треть квартала, размышляя о своем везении. Будь у этого типа экипаж, фиг бы за ним угнался.

Весьма резво незнакомец двигался по улице, ведущей к центральной площади никуда не сворачивая, не оглядываясь. В душу закралось мимолетное подозрение, что меня ведут. Нет, чушь. На столь оживленной в это время ночи улице я не выделялся из числа прохожих даже странным нарядом. Вечерами кто только не выползает на прогулку…