– Нет, - ответила Татьяна, нарезая огурцы в салат.
– Я сама бы даже немного пригубила.

– Танюша, да ты что?!
– вновь всплеснула руками Надежда Васильевна.
– Нам еще работать и работать.

– Мам, - вступился за жену Павел.
– Праздник как-никак. Да и не напиваться мы же собрались. Слегка пригубим, и работа веселее пойдет, правда, бать?
– Павел повернулся к отцу за поддержкой.

– О, как пойдет, - засмеялся Александр Петрович.
– Побежит, как Шарик, когда увидит сучку во дворе.

Взрыв хохота сотряс кухню.

– Ну, Сашка ты даешь. Всегда скажешь что-то такое, что ноги отказываются держать, - сказала Надежда Васильевна, отсмеявшись.

Звонкий лай раздался в кухне. Шарик, увлеченный весельем других, и себе решил повеселиться.

– Шарик, что разлаялся? Иль сучки захотел?
– спросил Александр Петрович.
– С тебя хватит, и так целый двор детей имеешь.

Собака села на лапы и залаяла.

– Шарик, перестань, - послышался голос Надежды Васильевны.

– Да, что вы к нему прицепились, - сказал Павел.
– Дайте ему полаять, у его хозяина юбилей.

– Хватит того, что я вам разрешила выпить, - сказала Надежда Васильевна.
– Вы мне весь дом на ноги поставите из-за этого юбилея.

– Да что тебе, Надюш, не ймется? Чего ты сердишься? Или может тебе тоже стопочку налить?
– предложил Александр Петрович, разливая коньяк по стопкам.

– Чур тебя, старый дурень, - воскликнула Надежда Васильевна.
– Как не пила эту гадость, так и до смерти не выпью.

– Что, и сегодня даже не примешь?
– Александр Петрович постарался придать лицу как можно больше разочарования. Получилось не очень, глаза продолжали радоваться, когда лицо кривилось.

– Ох, скорее бы это все закончилось, - вздохнула Надежда Васильевна и присела на стул.
– Давай пейте и будем дальше работать. Скоро гости придут.

– Придут - подождут, - сказал Александр Петрович.
– А у нас сейчас тоже мероприятие намечается.

– Ох, как ты мне уже с этими своими мероприятиями надоел, - покачала головой Надежда Васильевна.
– Что ни день, то мероприятие. Так можно и совсем смероприятиться. Устала уже от тебя.

– Мам, - рассмеялся Павел.
– Да перестань ты. Жизнь прожита, дети воспитаны, дом на даче построен, и деревья там посажены. Даже вот собака заведена, - Павел погладил Шарика, вертевшегося под ногами.
– Дай старику отдохнуть на старости лет. Хочет выпить, пусть выпьет. Сколько той жизни осталось?

– Что с вас возьмешь?
– сказала Надежда Васильевна, принимаясь за чистку картошки.
– Делайте что хотите, меня только не трогайте.

– Вот такой Надюша ты мне больше нравишься, - сказал Александр Петрович.
– Покладистость тебе к лицу. Будь такой и дальше.

– Тогда, старый дурень, ты совсем на голову залезешь. О тебе же, дурак, забочусь, - губы Надежды Васильевны дрогнули, а по щеке скатилась слеза.

– Мам, перестань, этого нам только не хватало, - развел руками Павел.

– Мама, и правда, не надо плакать. Все будет хорошо, - принялась утешать Надежду Васильевну Татьяна.

– Ну вас, - махнула рукой Надежда Васильевна.
– Всегда до слез доводите.

– Ладно, бать, - сказал Павел, беря стопку в руки.
– Давай по-быстрому. И правда, надо работать.

– Конечно, по-быстрому, - согласился Александр Петрович.
– По-долгому будет вечером. Только вот закусить бы чем-то, а то без закуски пьют только алкоголики.

– Вон оливье есть, - встрепенулась Надежда Васильевна, вскочила и принялась насыпать салат из блюда в тарелки.
– Котлет пару возьмите, хлеба.

– Вот это другое дело, - улыбнулся Александр Петрович, подошел к жене и чмокнул в щеку.
– За что тебя люблю, за то, что не дашь умереть с голода.

Улыбка появилась на лице Надежды Васильевны.

– Уйди, не мешай работать, - сказала она и вернулась к чистке картошки.

– Ну давайте, мои дорогие, - сказал Александр Петрович, поднимая стопку.
– Чтоб все у нас было хорошо.

– За тебя, бать. За твои следующие шестьдесят лет, - сказал Павел.

– Вот-вот, - сказала Татьяна.
– Чтобы и через шестьдесят лет мы собрались на ваш следующий юбилей.

– Спасибо, - произнес Александр Петрович.
– Только что же мне делать со следующими шестьюдесятью годами? Деревья посадил, хибарку на даче построил, детей вырастил.