– Строй новый дом бать, - подсказал Павел, выдохнул и коснулся губами стопки.

– Надюша, может еще пару сыновей вырастим?
– старик повернулся к жене.

– Типун тебе на язык, старый дурак, - отозвалась Надежда Васильевна.

Александр Петрович рассмеялся и выпил залпом содержимое стопки.

– Ух, хорошо пошло, - сказал старик, закусывая котлетой.

– Да, неплохо, - согласился Павел, набирая в ложку оливье и отправляя его в рот.

Александр Петрович потянулся за ложкой и... схватился за живот. Боль пронзила нутро. Старик почувствовал, как руки покрылись потом, а по спине прошелся холодок.

– Господи, да что же это такое?! За что же ты меня наказываешь? Чем я провинился? Что сделал не так?– мысли раненной ланью задрожали и сбились в кучу.

Старик чувствовал, как боль, словно неведомое чудовище, расползается по телу, поглощает его все больше и больше. Тошнота подступила к горлу.

– Бать, с тобой все нормально, - обеспокоился Павел.

– Папа, - послышался взволнованный голос Татьяны.
– Что с вами?

– Что случилось?
– спросила Надежда Васильевна, отвлекаясь от чистки картошки. Увидев согнутого пополам мужа, она вскочила на ноги, нож упал на пол, картошина выпала из руки и покатилась под стол.

– Сашенька, что случилось дорогой?
– Надежда Васильевна взяла Александра Петровича за плечо, наклонилась и попыталась заглянуть мужу в глаза.

Старик не обращал ни на кого внимания. То, что происходило внутри пугало его и злило одновременно. Он чувствовал бессилие.

– Что же ты не отпускаешь, тварь?– думал он. – Господи помоги! Дай сил пережить это!

– Сашенька, ты слышишь меня?
– плакала Надежда Васильевна. То, что Александр Петрович никак не реагировал на ее слова, расстраивало ее еще больше. Страх за жизнь мужа терзал ее так же сильно, как и волнение, охватившее ее при виде мучений мужа.

– Ему надо лечь, - сказала Татьяна.

– Бать, ты как? Сможешь дойти до кровати?
– спросил Павел.

– Надо скорую вызвать, - заголосила Надежда Васильевна.

– Не надо скорую, - прошептал Александр Петрович.
– Уже лучше, - соврал он.

Александр Петрович понимал, что то, что происходит у него в животе - плохо. Но врачей он не любил. Как и любой нормальный мужик, он их попросту боялся.

– Лучше?
– спросила Надежда Васильевна.
– Что ж ты согнутый стоишь, если лучше? Может все же вызовем скорую?

– Никаких скорых, - пробурчал Александр Петрович.
– Если говорю лучше - значит лучше. Сейчас разогнусь.

Дрожащей рукой он надавил на живот, словно пытался выдавить оттуда боль, затем набрал воздух в легкие. Спустя мгновение приступ отступил так же быстро, как и появился. Тошнота также не спешила задерживаться. Александр Петрович выпрямился.

– Ну, вот видишь, - сказал он, повернувшись к жене.
– Все прошло. А ты сразу скорую.

– Точно прошло?
– глаза Надежды Васильевны начали что-то выискивать в глазах мужа.

– Прошло, прошло, - ответил Александр Петрович, чувствуя, как жизнь возвращается в тело.

– Слава Богу, - сказала Надежда Васильевна.
– Давай я помогу тебе добраться до кровати.

– Нет, мам, давай я, - вмешался Павел. Руки его обхватили отца за плечи с явным намерением совершить задуманное.

– Да что вы как над маленьким! Ей Богу!
– взмолился Александр Петрович.
– Я себя прекрасно чувствую и сам смогу дойти, куда надо.

– Сашенька, тебе надо показаться врачу, - сказала Надежда Васильевна.
– Может это лечить надо?

– Какому еще врачу?
– встрепенулся Александр Петрович.
– Не надо никакого врача. Видишь, прошло уже все.

Александр Петрович попрыгал для пущей убедительности.

– Бать, может и правда, надо врачу показаться?
– поддержал мать Павел.

– Что, и ты туда же?
– сказал Александр Петрович, с укором взглянув на сына.

– И я туда же, папа, - сказала Татьяна.
– Может это что-то серьезное. Надо обязательно показаться врачу.

– И не подумаю, - сказал Александр Петрович.
– С нашей медициной к врачам ходить нельзя. Не лечат людей, а калечат.

– Но вдруг что-то серьезное, - попыталась убедить мужа Надежда Васильевна.
– Врачи все же.

– Нет, - отрезал Александр Петрович и направился в комнату.

– Упрямый какой, - охнула Надежда Васильевна, когда Александр Петрович покинул кухню.
– Что ни говори, а он свое. Что мне с ним делать?

– Ничего мам, - сказал Павел.
– Может, съел что-то не то.

– Ты видел, как он согнулся?
– не унималась Надежда Васильевна.

– Я согласна с мамой, - поддержала Надежду Васильевну Татьяна.
– Если бы что-то съел или даже выпил, так бы не согнулся. У него лицо аж скривилось. Лучше бы ему врачу показаться.