Герцог посмотрел на Сашку, увлеченно игравшего с маленьким пардусом, и отцепил с ремня купленный сегодня клинок.

– Хозяин, ваше высочество, не гоните! – бухнулся на колени Сашка, когда Кирилл протянул ему кинжал свободного человека.

– Что значит, не гоните? – не понял герцог.

– Если свободу даете, – слуга отлично понял, что поимка королевского зверя даже в глазах очень гордых, если не сказать частенько спесивых дворян дает хозяину право на освобождение смерда, – значит я вам, ваше высочество, больше не нужен?

– Чтой-то ты вдруг на "вы" заговорил? Мы же одни, – удивился Кирилл.

– Ну как же, если я теперь не слуга, то ни на что больше рассчитывать не могу, – промямлил после паузы Сашка.

– Дурак, – улыбнулся парень, поднимая друга с колен, – ну куда же я без тебя? Или, по-твоему, герцог не имеет права на платного слугу из свободных?

– Вешай на ремень и дуй к сэру Алексию. Он уже должен был твою вольную в канцелярии местного градоначальника зарегистрировать. Подожди! – остановил метнувшегося к дверям довольного Сашку, доставая из кошелька золотой.

– Потом на рынок сгоняй и приоденься – негоже свободному человеку в такой непрезентабельной одеже ходить.

– Так справное же все, – попробовал возразить слуга.

– Справное, но не видное. А ты, Александр, теперь и по одежке должен соответствовать. Ну не пустят же тебя в таком виде в студенческие кельи поселяться.

До Сашки, огорошенного нежданно свалившейся на него свободой, о которой он ранее и не помышлял, да еще впервые названного полным именем, не сразу и дошло, что герцог разрешает ему поступить в академию на учение. Раньше пределом всех мечтаний было научиться читать и пусть тайно, прячась ото всех, изучать знания, изложенные в книгах.

– А оплата? – растерянно протянул он. – Дорого же очень за учебу платить.

– Не боись, жалования герцогского слуги хватит, – улыбнулся Кирилл. – И еще – с завтрашнего дня будешь у сэра Стоджера вместе с остальными учениками из нашего герцогства уроки мечевого боя брать.

– С благородными? – еще больше удивился Сашка.

– Мой слуга должен уметь защитить меня в опасных ситуациях. А то размером со шкаф, но только и умеешь, что из охотничьего лука стрелять и топором или дубиной размахивать.

Слуга, который был на пару лет старше своего хозяина – летом шестнадцать уже стукнуло – действительно был велик и ростом, и разворотом плеч – силушкой родители не обидели – только потупился. Не допускали его никогда раньше к боевому оружию, не позволено было смердам его иметь. А теперь такие перспективы открываются, что дух захватывает! А там, глядишь, и мамку с двумя сестрами удастся на волю выкупить. Отца-то, увы, медведь на охоте заломал, когда Сашка был еще несмышленышем.

– Как ты себя чувствуешь?

– Уже лучше. Во всяком случая, голова больше не раскалывается, – с благодарностью признался Павел.

Сюзанна только что вколола антидот прямо в вену, и симптомы тяжелейшей алкогольной интоксикации исчезали прямо на глазах.

– Вот скажи, надираться до отключки было обязательно? – весьма недовольным тоном спросила девушка.

– Ну а куда денешься? Если на погонах прибавляются звездочки, то командир в обязательном порядке обязан проставиться перед подчиненными.

– Так проставиться, а не самому в стельку… Недели не прошло, как ты с Довлатовым пил, и опять…

Подполковник – самочувствие было уже нормальным – приподнялся с постели, обнимая девушку, потянул на себя и заткнул ее рот своими губами. Впрочем, она особо не протестовала. Наоборот – самозабвенно отдалась поцелую.

– Ты и на нашей свадьбе также наклюкаешься? – не преминула подколоть отдышавшись.

– Ни-ни, – пообещал Павел, – постараюсь остаться относительно трезвым.

– Знаю я, как ты постараешься, – она лежала на его груди, близко-близко смотрела в глаза, и выворачиваться из крепких мужских рук почему-то совершенно не хотелось. Особого желания противоречить тоже не было, но что-то заставляло ее раз за разом подкалывать подполковника: – Будешь пить с каждым, кто подойдет поздравить. Вот точно, как сегодня.

– Сюзи, – он аккуратно положил ее рядом с собой и погрозил пальцем, – не пили.

– Что поделаешь – горбатого только могила исправит.

– Пашка, и где ты таких архаичных выражений набрался? Кифоз* уже несколько сотен лет, как научились полностью излечивать.

– Ну, я же тебе рассказывал, родители у меня историки. Отец по двадцатому, двадцать первому векам специализировался и дома частенько говорил о своей работе. Причем настолько интересно, что заслушаешься! Песен из того периода очень много крутил. Я, в том числе, набрался от папы столько всяких разных пословиц и поговорок. Отец всегда утверждал, что это самые важные времена в истории человеческой цивилизации. Именно тогда была сделана попытка поставить нравственные ценности всего человечества над меркантильными интересами отдельных государств и личностей.