– Они связались со мной. Предложили приличное финансирование и стали настаивать на посылке еще одной экспедиции к Наташке – мол, есть там нечто, с их точки зрения, что поможет переломить ход войны.

"Вот теперь понятно, откуда у Довлатова взялись огромные бабки на омолаживание. Интересно, он вообще-то соображает, кому пытается вешать лапшу на уши? – задумался майор. – Хотя… Скорее всего о высокой склонности к эмпатии у людей с широким ментоканалом современной науке вряд ли известно – слишком нас мало, считанные единицы на все человечество. И делиться с кем-либо об иногда проявляющихся возможностях никто из нас, конечно, не собирается. Ну, нет никакого желания быть подопытным кроликом!"

– По настоянию сверху я вынужден был согласиться, – продолжил вещать часть правды пополам с враньем командующий. – Только добавил в состав экспедиции пару специальных кораблей с новейшими минами – они засеяли подходы к фарватеру вполне качественно. Теперь в аномалию генаям не прорваться без знания кодов никакими силами. А ученые… Слетали они туда и обратно быстренько. Убедились в выводах предыдущих яйцеголовых, полностью соответствующих планам корпорации по возрождению "Феникса". Завезли море необходимой аппаратуры, создали базу на спутнике Наташки, законсервировав все нужное для проекта оборудование, и, перед самым возвращением, закинули на поверхность планеты специальные бактерии и кое-какие растения, устойчивые к радиации. Теперь на Наташке должен достаточно быстро образоваться плодородный слой почвы и пригодная для дыхания атмосфера. Единственный минус экспедиции – засветились перед генаями, вызвав пристальный интерес противника. Потому-то и возникли определенные сложности с планируемой сейчас. Но главное не в этом. По возвращению "Генетик компани" представила командованию ВКС Солнечной сверхсекретный развернутый доклад по проекту "Феникс". И проект, увы, приняли к реализации.

– А что в нем не так? – немедленно поставил Затонов ожидаемый командующим вопрос.

– Какой-то умник в корпорации качественно развил идею выращивать на Наташке кадры. Радиация? Плевать – сделаем устойчивых к ней солдатиков.

Довлатов прервался, опрокинул в себя водку и, опять хрустя малосольным огурчиком, недовольно и с заметной злостью пробурчал:

– Лучше бы того умника инсульт стукнул! Ну, надо же до такого додуматься – разводить людей для войны, как какую-то скотину! Да, да, – генерал посмотрел Павлу в глаза и подтвердил: – Именно, как скотину. Специально выведенный сорт с повышенными боевыми данными. Корпорация "Генетик компани" творчески поработала. Ее генные инженеры постарались и разработали все необходимые изменения в геноме человека, чтобы получился этакий рыцарь без страха и упрека.

– Рыцарь без страха и упрека? – переспросил майор у замолчавшего Довлатова. – А как же свобода воли? Я бы на месте этих рыцарей послал бы таких умников в очень далекую пешую эротическую прогулку. Ну, ведь почти тот же самый вариант, что и с генаями. Только в этом случае все несколько завуалировано, но суть-то практически та же.

Генерал в очередной раз переглянулся с Коварским и довольно изрек, не замечая, что повторяется:

– На лету схватываешь, майор. Свобода воли… Об этом генные инженеры корпорации тоже позаботились. Тебе знаком такой термин, как импринтинг?

– Запечатление или импринтинг. От английского imprint – оставлять след, запечатлевать, фиксировать – в этологии и психологии специфическая форма обучения; фиксация в памяти признаков объектов при формировании или коррекции врождённых поведенческих актов, – отбарабанил Павел определение из учебника. На память он никогда не жаловался.

– Правильно, – кивнул Довлатов, – что-то в этом роде. По сути – привязка ребенка к одному из родителей или к воспитателю. У новых людей на Наташке эта привязка раз и навсегда будет осуществляться по образцу ментоснимка, заложенного в их геном.

– Но они же очень индивидуальны. У каждого человека своя в чем-то отличающаяся картина ментополей, никогда не повторяющаяся. В древние времена эту картинку называли аурой. Ментоснимок, вероятно, обозвали бы отпечатком ауры. Хотя не совсем это и импринтинг, ведь воздействие на человека зависеть от возраста практически не будет – как увидел объект с соответствующей аурой, так и будешь фанатично предан ему до конца жизни. И… – до майора вдруг дошло, что это рабство! Основанное на безграничной вере и преданности какому-то конкретному человеку, чей ментоснимок будет заложен в геном, но все равно – рабство. Против собственного подсознания не попрешь, против искренней веры бунтовать не получится.

– Ну что замолчал? Договаривай, – настойчиво поторопил генерал.

– Я в этом участвовать не буду, – твердо заявил Павел. Ему на все сто уже стало ясно, для чего Довлатов пригласил именно его на пьянку в строго ограниченном составе.

– Будешь, еще как будешь, – с ласковой улыбкой ответил командующий, глядя Затонову прямо в глаза. И тут же голос генерала стал жестким: – Первым впереди побежишь! Именно, чтобы предотвратить преступление.

– Как? Каким образом? – после паузы спросил мгновенно успокоившийся майор.

– А вот об этом мы поговорим в следующий раз. И один на один. Не обижайся полковник, – Довлатов повернул голову к командиру базы, – многие знания – многие печали. А сейчас, – генерал опять разлил водку по хрустальным стаканчикам, – выпьем за успех нашего безнадежного дела.

Н-да, не сказать, что Павел со своим начальством нажрался тогда в стельку, но выпили они под хорошую закуску довольно прилично. До своей каюты пришлось добираться на автопилоте, а утром колоть в вену антидот. Хорошо, вылетов на тот день у Затонова запланировано не было – хрен бы с таким самочувствием медики допустили к полету.