— Правда? А у меня сложилось впечатление, что ты хотела, чтобы я подошел и заговорил с тобой.

— Неужели? — Санчия задорно рассмеялась, отметив про себя, как провокационно сверкнули его глаза. За соседним столиком раздался взрыв хохота. — Ты женат? — Она сама удивилась своей смелости.

— Женат? — Он обиженно фыркнул. — Нет, я не женат.

Вероятно, я его оскорбила. Не похож он на любителя ходить налево. Санчия покачала головой.

— Как тебя зовут?

Под мягкую, баюкающую музыку в ней вдруг внезапно вспыхнуло отвращение ко всей этой двусмысленной ситуации.

— Это предлог?

В его глазах мелькнуло смущение.

— Предлог к чему?

Его рот изогнулся в обещающей улыбке. За непроницаемым фасадом холодных глаз скрывалась сила духа и неумолимое стремление к победе.

Уж он знает, как доставить удовольствие женщине, а заодно разбить ей сердце. Возможно, этот сердцеед мне и нужен. Ничего не значащий, рискованный роман с мужчиной заглушит боль от потери.

Девушка беспечно пожала плечами и томно улыбнулась, почувствовав, как его взгляд скользит по ее шее, плечам и груди. Ей вдруг сделалось жарко.

— Это часть игры?

— Игры?

— Ты спрашиваешь мое имя, покупаешь мне коктейль, и знакомство закончится в постели.

— Какая прямолинейность.

Будешь тут прямолинейной, когда перед самой смертью жениха узнаешь, что у него был длительный роман с другой женщиной.

— И? — Ее темные ресницы коснулись щек. — К чему прятаться за бесполезными церемониями?

— Действительно.

Санчия чувствовала, что он как раз не возражает против прямолинейности, просто немного сбит с толку и старается не показывать свое смущение.

— Ты всегда столь цинична?

Его губы изгибаются в чувственной улыбке, и ей до смерти хочется прижаться к ним своим ртом...

— Цинична? — Она пробежала глазами по его фигуре и лицу — узкая талия, широкие плечи, тонкие, твердо сжатые губы — и ободряюще улыбнулась. — Извини. Я не хотела ранить твои чувства.

— Неужели? — Серые глаза улыбнулись в ответ, а голос слегка дрогнул.

Этот мужчина использовал свой взгляд как оружие, очень действенное, кстати. Санчия никогда не чувствовала себя столь возбужденной. Пыталась сопротивляться магии его глаз — и не могла.

— Значит, предпочитаешь анонимность? — Его голос снова дрогнул, и она внезапно поняла, что за непроницаемым и даже ироничным лицом скрыта ранимость. — Ты меня интригуешь.

— А почему бы и нет? — Ей так хотелось погладить его по щеке, что она сжала пальцы. — Мы же больше не увидимся.

— Разве?

Недоумение в его голосе слегка смутило ее. Она хотела бросить ему вызов, но никак не могла найти подходящих слов. Их взгляды скрестились — его темно-серый увяз в янтарном омуте ее глаз.

Она сама обозначила их отношения.

Какая глупость!

Схватив со стола фотоаппарат, Санчия встала и, ни слова не говоря, направилась к лифту. Двери почти закрылись, когда между ними протиснулась сильная мужская рука. Они взвизгнули и открылись. Мужчина и женщина застыли, глядя друг на друга, словно враги перед битвой.

Бежать было некуда.

Внезапно их прорвало. Существовали лишь губы — требовательные и искушающие. Он погрузил руки в копну ее волос. Поцелуй оказался столь сладок, что Санчия вцепилась в мужчину, чтобы удержать равновесие, и воскликнула от удовольствия. Сильная рука обвила ее талию, и она прижалась к крепкому мужскому телу.

Лифт плавно поднимался, раздалась мягкая трель, двери разомкнулись.

Никого, лишь звенящая тишина, Алекс поднял голову и замер в ожидании ее решения: уйдет или останется.

Она не помнила, кто первый потянул другого к двери номера. В сущности, это было неважно, ее волновало лишь, как быстрее очутиться в его объятиях.

Алекс никогда за собой ничего подобного не замечал. Он пользовался девушкой, чтобы заглушить боль, и в то же время интуитивно чувствовал, что она использует его тем же образом.

Алекс не мог насытиться ею. Так бы до скончания века обнимал это горячее тело, дрожа от прикосновения ее рук и ног!

В номере было темно, в открытые двери балкона лился лунный свет, доносились томные песни лягушек и интимное шипение ящериц. Бермудские ночи созданы для любви.

Она хотела его немедленно. О, пожалуйста! Не желала ждать, не могла ждать.

Алекс застонал, опьяненный ее мгновенной отзывчивостью. Ему тридцать шесть, он ведущий адвокат с развитым чувством ответственности и здравым смыслом... Но сейчас ему на все плевать.