С растрепанными, влажными волосами, в нелепой мужской рубашке, Санчия выглядела очень женственной и трогательной.

— Я расстроил тебя, — смягчился Алекс. Глядя на болезненно дергающийся рот девушки, он проклинал себя за жесткость.

— Ничего страшного. — Она продолжала идти вперед по тропинке.

— Тогда почему дуешься?

— Я не дуюсь.

Он догнал девушку, резко схватил ее за руку и повернул к себе.

— Знаешь, что я делаю с молодыми женщинами, которые обожают надувать губки?

Сердце подскочило и забилось где-то в области горла.

— Алекс, пожалуйста!.. — запротестовала она. Девушка упиралась, и Алекс мгновенно принял решение. Он обхватил ее за талию и припал к соблазнительным губам. Тонкая одежда не скрывала его желаний. Санчия замкнула руки у него на затылке. Поцелуй длился недолго, затем Алекс прижался губами к ее виску, вдыхая аромат влажных волос.

— Санчия...

Он едва смог выдохнуть ее имя: одно лишнее движение — и она снова исчезнет. Алекс вдруг захотел рассказать ей все. Возможно, Хилари права, советуя быть откровенным. Алекс стиснул зубы и скривился — иногда он завидует Санчии. Он не может позволить себе такую роскошь, как забвение.

Ему до безумия захотелось отнести ее в дом, заняться с ней любовью, услышать тихий и прерывистый вздох, наполнить тело и душу нежданной радостью — заставить Санчию вспомнить его.

Прижатая к груди, девушка слышала его тяжелое дыхание. Внезапно он отпустил ее.

— Я должен уехать, — вдруг сказал Алекс. — У меня назначены встречи. Не будешь скучать без меня?

— Нет, — пробормотала девушка, стараясь скрыть разочарование.

Двадцать минут спустя Алекс, одетый в светлую рубашку и темные брюки, покинул дом.

Последующие дни летели быстро и весело. Алекс учил Санчию серфингу и катанию на водных лыжах, показал ей заповедные места, где среди кораллов вились стайки разноцветных рыб. Она в знак благодарности спешила поделиться с ним секретами своего мастерства: рассказывала о световых эффектах, о тенях и красках. Алекс тоже не оставался в долгу, находил все новые и новые темы для бесед — от бермудских политиков до Моцарта.

— Откуда у тебя такие познания? — смеялась Санчия.

— Мои учителя утверждали, что мой мозг похож на губку, впитывает любые знания.

— На губку? Тоже весь в дырках? — поддразнила девушка.

Судя по выражению его лица, ответа дожидаться не стоило, следовало убегать, что Санчия и сделала. Но Алекс оказался проворнее, и через минуту она уже лежала у него на коленях лицом вниз.

— Что ты сказала?

— Бессердечный! — Она задыхалась от смеха. — Отпусти меня сейчас же! На нас смотрят.

В мгновение ока они оказались на песке. Алекс провел языком по ее губам. Сначала его поцелуй был робок, словно он спрашивал разрешения, но по мере того, как страсть разгоралась, становился жадным и требовательным.

— Ты любишь аудиторию, — констатировала она, неохотно отстраняясь. — Вот почему ты чертовски хороший адвокат.

— И это тебя возбуждает, — пробормотал он. Она едва нашла в себе силы оттолкнуть его.

— Почему ты сопротивляешься? — Алекс пожал плечами, отпуская девушку.

— Это слишком сложно. — Она отодвинулась от него и вдруг замотала головой. — Ох!

— Что такое? — Алекс поднялся, его лицо посерело.

— Не знаю. — Она до боли сжала пальцами виски. — О, Алекс! Почему ты так смотришь на меня?

— Что ты вспомнила? — Он крепко схватил девушку за руку и потащил к скалам, в пещерку, где никто не мог их увидеть. — Ты что-то вспомнила? Вспомнила?!

— Я не знаю.

— Знаешь! Что ты вспомнила?

— Не знаю! Что-то... что мог сказать мне и ты...

Ее лицо исказила болезненная судорога.

— Думай, Санчия, думай!

— Я не могу! О, Алекс, не заставляй, меня! Пожалуйста! — Подобный приступ страха он уже наблюдал в ресторане, когда показал ей фотографию.

— Но почему нет? — настаивал он. — Это так ужасно?

— Да!

— Откуда ты знаешь, если не помнишь?

— Знаю, и все! — Она была готова разрыдаться. Его лицо раскраснелось от гнева.

— Тебе придется посмотреть правде в глаза. Рано или поздно. Это всего лишь воспоминания. Как они могут ранить тебя?

— Не знаю!

— Боишься признаться! Ты трусиха, Санчия!

— Оставь меня! — Она начала колотить кулачками ему в грудь.

— Прекрати!

Опомнившись, Алекс обнял девушку, прижал к плечу ее голову, погладил волосы.