– Надеюсь, я больше никогда тебя не увижу.

Ей было все равно, понял ли Сэм эту фразу. Главное – Ева знала, что говорит. И легкой походкой, удаляясь в небо, она стала развеиваться в сияющей от Солнца витрине.

XXVIII Глава

Париж

1992 год

– Я приехала сюда осенью 1990 года. На одной из фотовыставок я встретила Оливье Жипама. Он сказал, что хочет стать моим менеджером. Предложил мне контракт, сказав, что ни одна модель на данный момент не имеет такого гонорара. Я согласилась. Я знала, что мой уровень не городские фотовыставки и не журналы с подземного перехода. Я выше этого. Поэтому шесть нулей в контракте вполне устроили меня. Они лишь подтвердили мою гипотезу.

Начало было ужасным. В детстве я жила кое-какое время в Париже. Но приехав сюда, будучи более зрелой, я осознала всю жестокость этого места. Париж – на самом деле никакой романтики. Чтобы не говорили глупые туристы. Они приезжают и уезжают. Они ничего не понимают. Они не видят той саванны, которая здесь. Ты или лев, или антилопа. Здесь все охотятся и прячутся друг от друга. Я всегда сюда стремилась и воспринимала данный город как обитель. Не смотря на то, что мой любимый город - Лондон. Париж никогда не ждет тебя с распростертыми объятиями. Если у тебя есть контракт, или ты личная шлюха президента, то это еще не значит, что тебе не нужно стараться. Здесь нужно лезть из кожи вон, чтобы держаться на плаву. Столица моды, мать твою!

Еще два года назад я была готова лопнуть от успеха. Я думала, что знаменита, мне все будут лизать пятки. Но это лишь земля, по сравнению с нынешним небом. И я думаю, что это не предел для меня. Нет планки совершенства. Когда кажется, что ты уже так близок к этому небу, или ты уже в нем – стремись дальше, в космос. Нужно стать самим космосом. Для всех.

Тогда я была недоделанной звездой-гермафродитом. В первый же день работы на модный дом я поняла всю жестокость данного мира. Каждая модель была готова растоптать меня на почве сексизма. Я знала, что дело в моей голове, а не в головке. Поэтому и держалась. Здесь главное – терпение. Каждый дизайнер, директор, модельер – каждый из них восхищался моей работой. Они ценили меня как алмаз. Мои же коллеги были нефтью. Они могли лишь отшучиваться по поводу моей гендерной принадлежности. Или ее отсутствия. Они не работали. Они опускали себя ниже плинтуса. А я терпела. Мне было больно за себя и за тех, кто не вписывается в рамки общества. Ненавижу сексизм. Пусть люди выглядят, как хотят. Маскулинно, фемининно, андрогинно – как угодно. Пусть отличаются друг от друга. Ведь на то мы и люди, а не копии друг друга.

– Именно поэтому вы сорвались? Данный вопрос волнует вас больше всего?

– Не знаю.

– То есть, вы не осознаете почвы своей проблемы?

– Вы психолог! Вы мне и скажите! Я вообще не знаю, что я здесь делаю! Если бы мой менеджер не отправил меня к вам…

Ева, сидя на роскошном желтом диване, давила очередную выкуренную сигарету в черной пепельнице. Ее длинные светлые волосы спадали с плеч на ее хрупкие колени, крепко прижатые друг к другу. Женщина напротив – типичная французская брюнетка средних лет с короткой стрижкой и карими глазами. Они общались по-французски. Ева, все также сгорбившись над пепельницей, крикнула:

– Черт, Сисиль! Принеси мне пачку сигарет!

В комнату вошел крепкий, широкий помощник, лютый на вид, но покорный своей работодательнице. В его компетенции было угождать Еве в любое время и везде.

– Возьмите, мадемуазель Адамс. – сказал он, протянув готовую пачку сигарет.

– Можешь пропасть, пока не позову! – сказала Ева, взяв ей данное.

Торопясь, будто не терпя, Ева тут же открыла пачку и подкурила доставшуюся сигарету. Закинув ногу на ногу, она приняла более спокойный вид, облокотившись на спинку дивана.

– Вы замечали за собой тот факт, что вы слишком много курите?! – спросил психолог.

– Я курю, когда нервничаю. В любой другой момент я могу отказаться от этого. – невозмутимо сказала Ева.

– Даже сейчас?

– Я же сказала, что я нервничаю.

– Почему вы нервничаете?

– Слушайте, откуда мне знать? – снова с недовольством стала говорить Ева, - Вы сказали мне, чтобы я рассказала вам все подробнее. Я рассказала, что смогла. Что еще вы от меня хотите? Какого хрена я здесь делаю?

– Успокойтесь, Ева. Мы пытаемся решить вашу проблему…

– У меня нет никаких проблем!

– Нет, есть. Вы расстроились, Ева. Вы своевольно ушли с показа. Вопреки собственным профессиональным убеждениям. Это не свойственно вам. Расскажите мне, что именно произошло с вами. Тогда я смогу помочь вам.

– Вы в той же структуре, что и Жипам?

– Разумеется.

– Извините, но вам не придется отчитываться перед ним.

– С чего вы взяли, что я буду отчитываться перед мсье Жипамом?

– А как же? Вы с ним одной упряжки, видимо.

– Ева, я – психолог. Я не модельер и не ваш менеджер. Я врач и у меня существует врачебная этика. Все то, что вы мне расскажите, останется между нами. Я здесь, чтобы помочь вам, а не мсье Жипаму. Ваше недоверие ко мне не уместно, Ева.

Ева молча курила, глядя на женщину напротив, и размышляла. Сделав пару затяжек, она сказала:

– Хорошо. Что именно вы хотите узнать?

– Во время нашей беседы, вы акцентировали свое внимание на своей двуполости. Данная проблема…