Бобу было неловко. Он чувствовал себя предателем, и он не мог сказать вразумительного слова. Он колебался, пока из дома не вышла его жена.

– Милый, все в порядке? – сказала она, подойдя, и обхватив его за руку.

– А? Да! Не переживай, дорогая! Вы собрались? Подождите пару минут! – сказал он, растормозившись, и отправив жену к машине.

Все было готово к переезду. Боб не таким себе его представлял. Софи сверлила его своими ярыми и отважными глазами, и он еле терпел ее прессинг.

– Так куда же ты собрался, Боб? – спросила его Софи.

– В Ниццу! – неловко ответил он.

– Ах, в Ниццу!..

– Мне предложили работу и я согласился! Послушай, Софи!..

– Я не хочу тебя слушать! Для меня и так все понятно! Мне не понятно только одно – тебе совсем наплевать на Натаниэля?

– Нет! Мне вовсе не наплевать на него! Но у меня есть и моя семья тоже!

– С каких это пор ты стал чертовым семьянином? Ты работал на Синди много лет, ты жил в гримерках, а не с собственными детьми!

– Вот именно, Софи! Теперь я хочу отдать себя семье! Полностью!

Софи больше нечего было возразить. Боб любил свою семью, и она не смогла с этим поспорить. Она поняла, что ей больше ничего от него ненужно. Она вдруг успокоила свое нервное дыхание, и сказала более тихим тоном:

– Удачи тебе, Боб! – после чего развернулась и стала уходить.

Ей хотелось заплакать, но она почувствовала, как рука Боба схватила ее за локоть и заставила остановиться. Она сдержанно посмотрела на него. Боб, вспоминая разговор, сказал ей:

– Постой, Софи! Ты говорила, тебе нужна моя помощь? Говори! Я сделаю все, что в моих силах сейчас!

Софи молчала. Ей не хотелось говорить, но ветер в ее карманах заставлял это сделать.

– Дай мне 300 фунтов! – сказала она именно то, зачем пришла сюда.

Боб понимал значимость этой суммы, но он никак не мог отказать Софи в данный момент. Он стал искать деньги в своих карманах, но более 100 фунтов он в них не нашел. Он почувствовал себя еще более неловко. Протянув руку, он сказал:

– Это все что есть! Прости!

Софи со стервозностью вырвала эти 100 фунтов у него из ладони и сказала с не меньшей отвратностью:

– Спасибо хотя бы за это! – после чего резко повернулась и пошла.

И Боб и Софи знали, что это последняя их встреча. Но никто из них не сказал друг другу «пока». Софи была невероятно злой на Боба, при том, что в некой степени понимала его. Боб попросту мог считать себя предателем, каковым, наверняка, его считала Софи. Ему не хватило смелости в голосе, чтобы сказать что-либо в ее адрес. Возможно, прощание по-английски было единственным логичным вариантом для этих двоих.

И пока Софи пыталась хвататься за любую тростинку, Натаниэль пил чай на ферме Уолкоттов. Как когда-то давно, в 1978-ом году, он ел все тот же черничный пирог, который отменно получался у Катрин.

Она, как всегда, выглядела добротно сдержанной, время от времени добавляя какие-то фразы, что-то вроде «Какой вкусный пирог», или «Какая хорошая погода за окном», или «Как хорошо проводить время в узком семейном кругу». Но это не лишало Натаниэля некой подавленности. Он не чувствовал себя членом этой семьи. Ему хотелось быть с Софи. Уолкотты вовсе не переживали из-за смерти своей дочери по сравнению с Натаниэлем. Так казалось самому Натаниэлю. Как и Билл, так и Катрин не выглядели горем убитыми.

Билл, как всегда, был молчалив. Его угрюмое лицо словно говорило: «Тронь меня, и я тебя тресну». Поэтому Натаниэль не осмеливался долго на него смотреть. Билл быстро доел свой кусок пирога и ушел, видимо в сарай. И это облегчило самочувствие Натаниэля. Катрин, видимо того и ожидая, тоже вздохнула с облегчением и стала разговаривать с Натаниэлем более откровенно. Она сказала:

– Не переживай, Натаниэль! Со временем тебе станет легче. Ты узнаешь нас получше. Давай, я покажу тебе твою комнату!

Натаниэлю стало интересно и он молча согласился. Узнав, что раннее это была комната Синди, он еще больше возжелал познакомиться с данной комнатой. Он проследовал за Катрин.

– Эта ее комната? – переспросил он, когда Катрин открыла дверь в комнату.

– Да. Эта детская комната Синди. Она жила здесь, пока не стала жить отдельно. Спустя много лет я ничего здесь не меняла. Возможно, я надеялась, что когда-нибудь она вернется. – с ностальгией в глазах говорила Катрин, осматривая комнату, - Познакомься по ближе. Можешь осмотреть здесь все. Я не стану тебе мешать. – сказала она и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.