Он ни секунды не сомневался в том, что она согласится позировать. Он накопил целый арсенал приемов и был способен переубедить самую упрямую модель. Оставалось лишь решить, какое оружие окажется для Друзиллы наиболее эффективным.

В стереоприемнике надрывался «Аэросмит». Постукивая пальцами по рулю в такт безумному року, Сет размышлял о ней.

Она точно из богатой семьи. Он без труда мог распознать дизайнерский крой костюма и хорошее качество ткани, даже если его больше интересовала фигура под этим костюмом. Судя по модуляциям голоса, дорогая частная школа.

Для названия своего магазина она выбрала Джеймса Макнейла Уистлера, что говорит об изысканном образовании… либо кто-то вбивал в нее поэзию и прозу, как Фил – в Сета.

А может, и то, и другое.

Дрю уверена в своей внешности, не смущается, когда видит интерес в мужских глазах. Она не замужем, и, как подсказывает его инстинкт, любовника у нее тоже нет. Такая женщина, как Дрю, не сбежала бы в другой город после разрыва с мужем или любовником. Она уехала из Вашингтона, начала свое дело и вела его в одиночку, потому что именно так ей хотелось.

Потом он вспомнил, как ошибся, выдумав вдову Уитком-Бэнкс, и решил перестраховаться – провести небольшое частное расследование прежде, чем вновь приблизится к Дрю.

Сет въехал на стоянку перед старым кирпичным амбаром Куинов, купленным у Нэнси Клермонт после смерти ее мужа. Прижимистый Стюарт Клермонт умер от сердечного приступа, поспорив с Си Кроуфордом из-за слишком высокой, на его взгляд, цены сандвича с фрикадельками. Сначала Куины арендовали это огромное здание, триста лет назад служившее табачным складом, двести – упаковочным цехом, а большую часть последней сотни лет – хранилищем всякой всячины. А потом перестроили амбар в верфь и последние восемь лет были его полноправными владельцами.

Вылезая из машины, Сет посмотрел наверх. Он помогал перекрывать эту крышу и тогда чуть не сломал себе шею.

Он затирал горячей смесью швы и обжигал себе пальцы. Он научился сколачивать доски благодаря безмерному терпению Этана. Он вкалывал с Кэмом до седьмого пота, но убегал от Фила каждый раз, как тот пытался засадить его за бухгалтерские книги.

Сет прошел к фасаду, подбоченился, уставившись на видавшую виды вывеску «КОРАБЛИ КУИНОВ», и заметил, что к четырем именам прибавилось новое имя.

Обри Куин.

Сет еще улыбался, когда Обри вылетела из парадной двери. Пояс с инструментами на бедрах, низко надвинутая на лоб бейсболка команды «Ориолес». За спиной развеваются волосы цвета меда, собранные в конский хвост. Ободранные, в пятнах рабочие сапоги – крохотные, как кукольные…

У нее всегда были такие маленькие ступни.

И очень громкий голос, подумал Сет, когда Обри с радостным воплем бросилась к нему.

Она подпрыгнула, ухватила его за плечи, обвила ногами его талию, звонко чмокнула в губы. Козырек бейсболки вонзился ему в лоб.

– Мой Сет! – Со счастливым смехом она обвила руками его шею. – Только не уезжай больше, черт побери! Больше не смей уезжать!

– Как я могу уехать? Слишком многое происходит здесь без меня. Подними-ка голову. – Он отодвинул Обри, чтобы рассмотреть ее лицо.

Когда ей было два года, она казалась ему крохотной принцессой. К двадцати годам она стала атлетичной и чертовски привлекательной.

– Господи, прямо красотка!

– Правда? Ты тоже ничего.

– Почему ты не в колледже?

– Не начинай. – Обри закатила ярко-зеленые глаза и спрыгнула на землю. – Я училась целых два года и, если честно, в каталажке была бы счастливее. А здесь я на своем месте. – Она ткнула пальцем в сторону вывески. – Мое имя тому доказательство.

– Ты всегда могла обвести Этана вокруг пальца.

– Может быть. Но мне не пришлось. Папа понял, а немного поворчав, поняла и мама. Я никогда не любила учебу, как ты, Сет, а ты никогда не был судостроителем, как я.

– Дерьмо. Я оставил тебя на несколько лет, и ты заболела манией величия. Если не перестанешь оскорблять меня, я не отдам тебе твой подарок.

– Какой подарок? Где? – Обри ткнула пальцами в его ребра, ловко найдя самое уязвимое место. – Отдавай.

– Перестань. Боже, ты не изменилась.

– Зачем улучшать совершенство? Отдай мой трофей, и никто не пострадает.

– В машине. – Сет указал на стоянку и с удовлетворением увидел, как у Обри отвисла челюсть.

– «Ягуар»! Твой! – Обри бросилась по газону к стоянке, благоговейно провела пальцами по сверкающему серебром капоту. – Кэм расплачется, когда увидит. Точно расплачется. Дай мне ключи, я его испытаю.