– Где? – выйдя из палатки, коротко поинтересовался он у предусмотрительно сидевшего неподалёку Патрокла.

– Пока не было тебя, за ней микенцы приходили. Мы их не пустили. И тогда сам Агамемнон сюда пришел.

Патрокл нахмурился и отвёл глаза. Мирмидоны подчинялись Ахиллу, но, будучи дисциплинированными воинами, понимали, что должны выполнять и распоряжения вышестоящего начальника, то есть Агамемнона. И что остается делать подчиненным, когда два командира отдают им совершенно противоположные приказы?

– Давно?

– Вчера вечером.

– Ты знаешь, почему он так решил?

– Из-за Терсита, сына Агрия, – скривился Патрокл.

– Из-за Терсита?

– Да. Пока не было тебя, произошло в лагере настоящее побоище. Как только за горизонтом исчезли пентеконторы, Терсит сын Агрия во всеуслышание заявил, что мы против воли богов идем, что неприступна Троя и обречены греки на поражение, что мы здесь ни славы, ни богатств не обретём. И что надо брать с Ахилла пример – отправляться домой.

– Все же знают, что Одиссей отправился за продовольствием! – воскликнул пораженный Илья. – Все знают, что Ах… что я никогда бы не уехал без вас!

– То, что каждый знает по-отдельности каждый, не всегда знает толпа, – угрюмо заметил Патрокл.

"Ничего не меняет, – подумал Илья и криво ухмыльнулся. – Три тысячи лет, а люди всё такие же"

– А что Агамемнон?

– Агамемнон решил, что это ты сыну Агрия велел беспорядки устроить и сделать так, чтобы армия домой отплыла.

– Какая же мне выгода, чтобы армия отправилась обратно?

Вопрос был явно риторический, потому, выдержав небольшую паузу, Патрокл продолжил:

– Солдаты поддались на слова сына Агрия. А Темен, царь аргосцев, даже своих воинов собрал, и они отплыли. Агамемнон за ними своих коринфян послал и верных ему микенцев. Те нагнали аргосцев, потопили два пентеконтора и остальных обратно вернули. После чего Агамемнон устроил публичную казнь Терсита сына Агрия. Тех, кто продолжал возмущаться, на месте убивали коринфяне и микенцы. Ахилл, той ночью сожгли мы на кострах более сотни воинов! Не после всякой битвы с троянцами такие потери у нас были! – в голосе Патрокла слышалось искреннее возмущение. Погибнуть от руки врага – это честь. Но мало что сравнится в бесславии, чем падение от руки своих. – А потом долго каялись Темен и оставшиеся аргосцы перед Агамемноном и перед всей армией за содеянное. И после этого послал царь своих людей сюда, чтобы забрать твою пленницу, а когда отказались мы ее отдать, явился сам.

Илья завертел головой – нет ли поблизости Яна? Совет опытного товарища ему бы сейчас не помешал. С другой стороны, Илья и так знал, что скажет ему Ян. Брисейда была нужна раньше, чтобы послужить поводом к отказу Ахилла сражаться за Агамемнона. Сейчас, когда мирмидоны больше не участвуют в боях, цель достигнута, и пленница больше не нужна.

Всё логично, всё правильно – но что-то мешало Илье как ни в чем не развернуться и скрыться в шатре Ахилла. И не только жалость к девчонке. Мешала совесть, уже и так стонущая под тяжестью вины за собственную нерешительность в истории с пиратами.

Ну, что ж, ошибки совершают именно для того, чтобы позже их не повторять. А наступать на одни и те же грабли два раза подряд он не собирается. Илья решительно расправил плечи и направился к шатру Агамемнона.

Напряжённо размышляющий о том, что будет делать, когда дойдёт до шатра царя – не станет же с мечом в руках в одиночку отбивать девочку? – Илья не сразу заметил, что лагерь греческой армии словно опустел. Настороженно осмотрелся – может, сейчас в самом разгаре очередная битва с троянцами?

– Вчера после битвы наши почему-то не смогли договориться с троянцами о том, чтобы, как принято, ночью беспрепятственно собрать и похоронить своих павших. Теперь Агамемнон опасается мести врага и потому согнал всех на сооружение рва и насыпи.

– Ай! – вскрикнул Илья и схватился за обожженное внезапной болью предплечье. Кожу рассекала глубокая царапина.

"Троянские лучники?" – удивлённо огляделся он. Не – поле между греческим лагерем и Троей пустовало. Зато болезненные вскрики стали доноситься со всех сторон.