— Да? Быть может, консервы просроченные попались или что-то съел не то?

— Ха-ха, быть может.

— Знаешь, о чем я думал во время дороги? — спросил Кирилл.

— О разном?

— Ага, — Кирилл помолчал. — Я все вспоминал тот твой вопрос. Знаю ли я, чего я хочу. Не думал, что такой простой вопрос может поставить в такой тупик. Знаешь, доходило до того, что меня охватывал реальный страх. Какой-то иррациональный страх из-за того, что я не могу найти ответ.

— А на этот вопрос, в целом, сложно найти ответ.

— Похоже на то. Это как оказаться в огромной комнате, где вокруг тебя сотни дверей, а выбрать нужно только одну. И ты стоишь и не знаешь, какую выбрать, потому что выбирать приходится не то, какое мороженое съесть: пломбир или шоколадное, или какое кино посмотреть, а выбираешь кое-что очень важное: как жить. А выбрать не можешь и, чем дольше стоишь перед этими сотнями дверей, тем сильнее тебя охватывает страх.

— Все мы через это прошли. В первый год меня часто посещала одна и та же мысль. И каждый раз сердце сжималось. Я думал о том, что вот мир рухнул и как много всего потеряно. Будто… будто сотни и сотни дверей в один миг захлопнулись передо мной. Как много раньше было путей, как много раньше было разных возможностей, десятки и сотни зовущих к себе желаний и мечтаний. И в миг этого не стало. Будто срубили на корню. Думал, что уже никогда не смогу перестать сожалеть о потерянном. А однажды осенило. Нельзя потерять то, что никогда не имел. Все это иллюзия. Да, сотни, тысячи, миллионы открытых дверей зовут тебя, только жизнь коротка, и вряд ли успеешь побывать хотя бы в десятке комнат. Сожалеть просто не о чем. Мир рухнул, но это ничего не значит. Найди свое место и живи счастливо.

— Так я как раз о том и говорю. Как бы узнать за какой дверью прячется это мое место.

— Ты это в общем или про Веру?

— Отчасти и про Веру.

— Я думал, ты уже решил, что она — не та девушка, с которой ты хочешь быть рядом.

— Ну да. Только за эти две недели все стало выглядеть иначе. У нас так естественно случился поцелуй, а потом также естественно случился секс. И теперь впереди полгода сезона дождей и либо полгода одиночества, либо полгода рядом с Верой. Не так уж и плохо у нас с ней все складывается, может, это я ошибаюсь. Хотя понимаю, как все это звучит. День за белых, день за красных.

— Жизнь полна противоречий, и важные решения не даются легко, — с поучительным видом и улыбкой сказал Аркаша.

— О, Аркадий, да вы мудреете с каждым днем. Такими темпами уже к концу зимы ваш айкью приблизится к двузначному числу.

— Вы мне льстите, херр профессор.

Девушки вышли из реки. Кирилл смотрел на Веру. Девушка взяла с покрывала полотенце и сушила волосы. Вера заметила взгляд Кирилла и улыбнулась ему. Кирилл улыбнулся в ответ.

— Мы здесь до ужина загораем? — спросила Марина.

— Нет. Надо свои вещи в класс поднять. И надо класс к зиме готовить, — Аркаша сел на покрывале. — Думаю, надо поставить в классе перегородку, чтобы было место, где можно переодеться. Возле входа оставить общую зону, поставить диван, стол, пару-тройку шкафов.

Девушки кивнули, и Аркаша продолжил:

— Думаю, ставить кровати нет смысла. Тащить до школы тяжело, и много места займут. Сколотим из досок нары, обычные лежаки, просто, чтобы на холодном полу не спать. Но это завтра можно сделать. Сегодня предлагаю по поселку походить, собрать побольше одеял, матрасов, перин.

— Тогда обсохнем и пойдем? — Марина вытянулась на покрывале. — Можно, кстати, наше новоселье отметить вечером.

— Дядя Миша ближе к зиме хочет общий праздник устроить. Как сделаем все, так всей общиной новоселье и отметим.

— Здорово. Только я имела в виду, отметить в нашем тесном кругу, чтобы поближе познакомиться и все такое.

— Да, давайте. Тогда сейчас поработаем, а после ужина начнем.

Они разделились на две группы. Кирилл и Вера выбрали район вправо от школы. Они шли по улочке, дорога под ногами была не асфальтовая, а просто утрамбованная и наезженная земля. Во многих местах торчали щетки жесткой, подсохшей на солнце травы. Было видно, что некоторые дома уже обыскивались, то ли кем-то из общинных, то ли раньше, другими людьми. Школа осталась далеко позади. Неразрушенные дома попадались часто. Чаще, чем в предыдущих поселках.

— Может этот? — спросил Кирилл. Крыша дома была ровной и целой. Стен не было видно из-за высокого забора, обитые металлом ворота были заперты, как и калитка.

Вера кивнула. С той ночи между ними больше ничего не было — слишком плотный график работы и слишком сильно все уставали. Даже поболтать толком и то ни разу не удалось.

— Сейчас калитку изнутри открою, — Кирилл подпрыгнул и ухватился за верхний край забора. Подтянулся. Спрыгнул с другой стороны. Дом выглядел неплохо, относительно целым. Двери в дом были закрыты — хороший признак.

Кирилл открыл калитку изнутри и впустил Веру. Они поднялись на крыльцо. Двери скрипнули, приглашая внутрь. Кирилл вошел первый. Маленькие сени, потом сразу кухня. Зеленый скособоченный сервант с распахнутыми дверцами замер у стены. Посуда, банки, коробки — все густо рассыпано на полу. Обеденный стол лежит на боку, устремив ножки в сторону печки.

В одной из спален кровать оказалась слишком близко к разбитому окну. Матрас и одеяло отсырели и были наполовину гнилыми. Дальние комнаты были обрушены, с улицы этого не было видно. В спальне с отсыревшей кроватью в большом зеленом сундуке Кирилл нашел несколько пуховых стеганых одеял. Одеяла пахли чем-то пыльным и затхлым. Вера предложила развесить их на улице.