После длительного переглядывания он спросил наконец:

– Лана?

– Она у мистиков, но пока живая. Кажется, её пока не будут убивать.

– А Рамон?
– как-то уже более спокойно.

Я тщательно соскребала с тарелки кашу.

– Они говорят, что разобрались с ним.

– Что?!
– недоверчиво воскликнул Андрей.

– Они же не могли с ним договориться, да?
– с тревогой спросила я.
– Разобрались - это значит что-то нехорошее, да?

Что-то я не понимаю себя. Жутко боюсь, что с Романом что-то случилось. Но того, чтобы он договорился с мистиками - не желаю!

Хотя да, выбирая между его жизнью и верностью нам… Всё сделаю, чтобы с ним было всё хорошо.

Нет, нет. Просто не может быть.

– Дашк, боюсь, именно так. Еретик бы не стал с ними договариваться.

Плохо. И хорошо. И плохо.

– У вас у всех есть прозвища?

Просто какая-то ерунда не значащая. Просто давно хотела спросить.

– Да.

Доскребла остатки овсянки. Андрей забрал тарелку и стал наливать чай.

– А какое у Рольсена?

Любопытно.

– Янки. От ‘Янки Дудль’.

– Он янки?

– Да.

– А что, других янки нет среди мистиков?

– Просто мы поражались его манерам.

– Плохие манеры?
– криво усмехнулась. Не похоже.

– Да нет… Просто так принято - поражаться манерам американцев.

Странно, что это основание сочли достаточным для прозвища.

– А у Валерия Степановича какое прозвище?

– Палач.

Всё. Мне больше неохота спрашивать.

Я поставила чашку на стол и стала рассказывать. Андрей хороший слушатель. Он внимал каждому слову, не перебивал.

И только потом спросил:

– Я правильно понял, что вокруг тебя вьётся Арджун Тхакур?

– А он Тхакур?
– рассеянно уточнила я.

Друг кивнул:

– Самый непосредственный. Слышала про них?

– Них?

– Его род. Древний. Брахманы.

– Нет, не слышала. Ну, про брахманов слышала, про Тхакуров - нет.

– Ещё одно к тому, за что Рамон его не любит.

– Аристократ? Не любит аристократов?
– вспомнила я.

– Да.

– Знаешь, я их тоже как-то… недолюбливаю. Рабоче-крестьянские корни… Но этот Арджун, кажется, ничего. Более или менее добрый. Ко мне, по крайней мере. Кажется, - вздохнула я. Как-то грустно.

Андрей хмыкнул:

– Ещё бы он не казался. Если ты его заинтересовала, он будет каким угодно казаться. Не доверяй ему, Даша.

– И не собиралась, - я сжала губы обиженно, и друг протянул руку и потрепал меня по макушке:

– Я просто предупредил. Дашк, подумай. Если тебе он нравится…

– То что?

К чему это он клонит? А?

– Если ты хочешь остаться с ним - это нормально. Ты можешь и так.

– Дебил.

– Серьёзно. Или выбери себе другого мистика - ты сейчас можешь это сделать.

– Во-первых, - холодно и обиженно объяснила я, - они не обещают вечную любовь. Какая-нибудь интрижка, роман с окончанием. Во-вторых, все эти мистики мерзкие. В-третьих, я люблю Рому.

– Хорошо. Тогда помоги ему, Даш!
– неожиданно Андрей почти взмолился.
– Помоги ему и Лане! Я сделаю, что смогу. Но и ты тоже должна.

– Я так собиралась и без твоих указаний сделать. И у меня даже план действий составлен. Так что ты на подхвате!

Друг посмотрел на меня устало, печально - но с надеждой:

– Давай колись!

154.

С утра я пришла на Яшильтовский молзавод.

Как ни в чём не бывало, как обычно, как раньше.

Там выяснилось, что моя справка уже лежит в отделе кадров. С открытой датой.

Я… удивилась. Не знала, что так можно.

Нельзя, объяснили мне. Но директор попросил так сделать. Возможно, мне стоит к нему зайти и переговорить?

Вот ещё, решила я, с ним говорить! Не очень-то и хотелось.

Но…

Разве я не хочу выяснить, что случилось? Вдруг Рольсен знает?

Может, хотя бы намекнёт?

Так что зашла я под предлогом того же больничного.

Улыбался мой начальник слишком довольно. Даже, я бы сказала, зло.

– Дарья, вы понимаете, что подобные больничные - суть нарушения трудового кодекса?

– Да, но, поверьте, я не хотела этого, - виновато ответила, причём искренне виновато.

– Разумеется, вы уже наказаны рублём. К счастью, новые поправки защищают работодателя от таких липовых больничных. Тем не менее, думаю, я буду прав, если попрошу вас в короткие сроки разобраться с работой, даже если придётся выбиться из графика.