– Конечно, плавание помогает организму подготовиться к родам, упражняет гладкую мускулатуру... Да и меньшая сила тяжести, которую вы испытываете, находясь в воде, благоприятна для плода. Но в то же время в бассейне легко подцепить инфекцию! Об этом не забывайте.

Наташа понимала, что сейчас не время потакать своим желаниям – на первый план выходила польза или вред, приносимый ребенку. Да и страшно было лезть в воду, зная, что в любую минуту тебе может стать плохо. Сергей уверял Наташу, что такая, располневшая, с покрытым пятнами отечным лицом, она кажется ему еще красивее, чем раньше, но Наташа только грустно и недоверчиво улыбалась. Теперь она подходила к зеркалу с неохотой: по ее мнению, от всей прежней красоты остались только каштановые локоны. Косметика вызывала раздражение кожи, и Наташе пришлось отказаться от макияжа.

– Не расстраивайся, это ведь ненадолго, – как могла, утешала ее Алена.

Наташе казалось, что выглядит она ужасно; это разбудило уснувшую было ревность. Безмерно восхищаясь Сергеем, Наташа не понимала, как может какая бы то ни было женщина равнодушно смотреть на него. Она то и дело сравнивала себя с попадавшимися навстречу молоденькими вертихвостками; каждый раз сравнение было не в ее пользу. Сергей, понимая, что изменения характера вызваны тяжелой беременностью, как мог, старался успокоить жену, каждый день приносил ей небольшие подарки, сбивался с ног, выполняя Наташины просьбы – ей остро хотелось то копченой колбасы, то мороженого, то сушеной черники.

Наташа аккуратно выполняла все предписания гинеколога, но лучше ей не становилось. Однажды Алена устроила подруге консультацию у кандидата медицинских наук – известного светила в этой области. Суждение доктора было однозначным: работу следует немедленно бросить, соблюдать строжайшую диету... Кроме этого он рекомендовал недавно появившийся в России и поэтому безумно дорогой препарат. Везя Наташу с консультации, Сергей твердо объявил ей:

– Завтра подашь заявление о декретном отпуске.

– Сереженька, ты не понимаешь, что говоришь, – всхлипнула Наташа. – Это ведь не прежнее время, когда, пусть и со скрипом, женщин отпускали в декрет. Для владельцев фирмы просто не существует такого понятия. Единственное, что я могу сделать, – уволиться.

– Значит, увольняйся!

– Вот так, сразу? – испугалась Наташа: работа была неотъемлемой составляющей ее жизни, и представить себе подобное было дико.

– А что, разве можно уйти по частям? – усмехнулся Сергей. – Хочешь, я сам съезжу в эту твою фирму и объясню ситуацию?

– Нет уж, я способна на это сама.

– Сама так сама, – покладисто ответил Сергей. – Только, очень прошу, не затягивай, Наталочка. Прямо завтра поговори с начальством... А о материальной стороне дела не беспокойся – прокормлю. И на это лекарство... как его там...

– Я записала название, – тихо вставила Наташа.

– Вот я и говорю, деньги на лекарство я тебе обеспечу, – решительно закончил Сергей.

Наташа испытала уже привычное чувство защищенности; теперь, когда она была так измотана физически, оно умиротворяло ее смятенную душу. Осторожно, чтобы не мешать Сергею вести машину, Наташа опустила голову на его плечо.

Когда Наташа увольнялась с прежнего места, где работала под управлением беспардонного и циничного Леши, она искренне считала, что оставляет все неприятные воспоминания позади. Теперь оказалось, что Наташа кое в чем ошиблась. Подходя к кабинету начальства, она еще раз повторила заранее подготовленную речь, сделала несколько глубоких выдохов и вдохов. Подсознательно Наташа ожидала, что разговор будет неприятным и тяжелым – и закончится плохо. «Вы видите, я в положении, – скажет Наташа. – По закону мне полагается отпуск с сохранением места...» Сергей настоял, чтобы жена сначала все же попробовала добиться от руководства именно отпуска. Он не сомневался, что деятельная, умненькая Наташа в случае необходимости легко найдет себе другую работу, хотя горячо надеялся, что сможет избавить ее от необходимости каждый день уходить на службу, оставляя детей на попечение Анны Александровны. По мнению Сергея, и детям, и женщине лучше, когда они вместе. «Да, а Иван Дмитриевич сразу разозлится, – продолжала фантазировать Наташа. – Скажет: а то я сам не вижу, какой вы стали вялой, сонливой! С работой хуже справляетесь. Нет, такие служащие нашей фирме не нужны. Давно вас выгнать собираюсь. А отпуск? Здесь вам не бюджетная организация! Никто с вами нянчиться не станет. Или дети, или карьера. Все хотите жить роскошно, как в Штатах, а работать кое-как...» Не отдавая себе в этом отчета, Наташа почти дословно вспомнила монолог, который выдал как-то раз Леша, перед тем как уволить Тамару. Вся вина несчастной заключалась в том, что она посмела свалиться с приступом холецистита и на работу пришлось вызывать «скорую». Какую же реакцию вызовет известие о беременности, просьба о декрете?

Исполнившись самых недобрых предчувствий и в то же время твердо решив не позволять оскорблять и обсчитывать себя при расчете, Наташа энергично постучала в дверь и распахнула ее, не дожидаясь ответа. «Как бы то ни было, я не пропаду, – успела подумать Наташа. – На этой фирме свет клином не сошелся, а рекомендации – еще не все на свете».

– Вы ко мне, Наташенька? – ласково спросил Иван Дмитриевич, отрываясь от монитора. – Неужели уже закончили? Быстро работаете.

– Нет, Иван Дмитриевич, я по личному вопросу...

– Что-то случилось? Может быть, вы плохо себя чувствуете? – встревожился старший менеджер. – Вызвать врача? Да вы присядьте!

– Вы видите, я в положении, – точно бросаясь с трамплина, выпалила Наташа. Иван Дмитриевич согласно кивнул.

– Мы все восхищаемся вашей смелостью! В наше время не многие решаются завести второго ребенка. Вы просто молодчина.

– По закону мне полагается...

– Отпуск с сохранением места, – подхватил Иван Дмитриевич. – Само собой! Вы хотите написать заявление заранее?

Наташа несколько растерялась, начальник опережал ее на ход. Неприученная к подобной покладистости начальства, молодая женщина напряженно размышляла, не таится ли за благожелательностью Ивана Дмитриевича хитрый подвох.

– Я очень плохо себя чувствую, – с запинкой вымолвила Наташа. – Вот справка от врача... Нельзя ли мне уйти в декрет пораньше? Прямо сейчас?

Иван Дмитриевич снял очки и задумчиво покрутил их в руках.

– Я все равно не смогу справляться с работой как следует, – настаивала Наташа. – Сонливость, слабость... В конце концов, и выгляжу я теперь так, что вряд ли украшаю собой фирму. – Наташе было больно произносить эти беспощадные слова, и от этого ее голос прозвучал особенно сурово.