Так или иначе, я упросил ее приехать к метро «Кунцевская», сославшись на отсутствие времени. Уговаривал, как мог, и уговорил. У меня был план. Если я больше не хочу быть в роли теленка на веревочке, мне надо брать инициативу и действовать. Итак, девушка доехала до «Кунцевской», позвонила и сказала, что уже на месте. Я давно был там, но хотел, чтобы меня подождали пару минут.

Я весело проехал на машине метров на сто дальше, чем она стояла, и, позвонив ей, сказал, что не вижу ее и прошу, чтобы она сама нашла мою машину. Затем включил музыку громче и начал ждать. Это была охота, в которой я сам был живцом. Через пару минут рыбка клюнула. Пассажирская дверь дернулась и не открылась, потому что я ее предусмотрительно заблокировал. Я сделал вид, что из-за музыки ничего не слышу. В окно пассажирской постучали, потом еще раз, потом настойчиво, сильно и громко, так, что не заметить уже невозможно. И тут я на нее посмотрел. Вся злость, обида, охота отступили на второй план, потому что все жизненное пространство занимала чуть расстроенная, чуть обиженная и нетерпеливая Лео, которую хотелось немедленно пустить, обнять и поцеловать.

Но я упрямо держался и, продолжая играть свою роль, наполовину опустил стекло и произнес:

– Привет, Лео! Как дела?

– Привет, мучитель. Я уже думала, что у тебя полная амнезия. Может, ты меня все-таки впустишь? – и она подарила мне такой взгляд, что я был готов провалиться сквозь землю со своими нелепыми подозрениями.

Моя рука невольно потянулась, чтобы открыть дверь, но природное упрямство победило, и я отдернул непослушную руку от кнопки.

– Конечно, впущу! Только ответь мне, пожалуйста, на один вопрос. Чего ты сейчас хочешь?

– Я хочу влезть в твою машину и надавать тебе по наглой морде. Ну что? Я ответила? Теперь пускай, мелкий вредный негодяй!

Ее логика побеждала, хотя… Я разблокировал дверь. Она ворвалась и бросилась в атаку. Я захватил ее вытянутые руки, потянул на себя. Это была маленькая битва, в результате которой я перетащил легонькую Лео к себе на водительское сиденье так, что только ее ноги были на пассажирском сиденье, а сама она сидела у меня на коленях. Целоваться было очень удобно. Мы целовались и слегка боролись одновременно. Проезжающие машины притормаживали, чтобы разглядеть битву. Наверное, это выглядело как насилие. Но в нашей стране, даже если убивают, милицию сразу никто не вызывает. Тут я применил хитрый захват и перевернул ее на живот. Так мне стала доступна ее попа, по которой я то ли в шутку, то ли в серьез начал хлопать. Ответом мне был сначала визг, потом какое-то урчание, потом все стихло, но тут я сам готов был визжать, потому что что-то очень острое впилось в мою левую ногу. После небольшого шока я понял, что она еще и кусается. Пришлось снова переворачивать ее лицом вверх. Попытался поцеловать, но в ответ получил укушенную губу.

– Все! Сдаюсь! Похоже, наша битва была до первой крови. Я проиграл! Все! Все!

– Ошибаешься! – проурчала Лео. – Наша битва до последней капли крови – твоей крови, мой милый!

И она набросилась на меня, щипаясь и целуясь одновременно. Потом собралась в один комок и как-то робко произнесла:

– Мне холодно!

Ну, вот она, ее Победа! Никакого желания выяснять, зачем она меня обманывает, больше не было.

Это был удивительный вечер, вечер прикосновений, касаний, вечер сплошного физического контакта. Эта физика так нужна, когда боишься, что если хотя бы на секунду отпустишь что-то, то оно исчезнет, как миф, видение, наваждение. Я вел машину только одной рукой, потому что другой обязательно держал ее руку. Приехав в очередное место, я выскакивал из машины первым, обегал вокруг, открывал дверь, пытаясь поймать ее руку, чтобы она не исчезла. Садясь в авто, я автоматически, на подсознании, блокировал двери.

Мы пили вино из больших бокалов за барной стойкой, сидя близко-близко, слегка касаясь друг друга, хотя было огромное количество свободных столиков. Мы танцевали, и я удерживал ее на латиноамериканский манер, не отпуская ее рук даже во время вращений. Ночью мы оказались у меня. Ласки перешли в любовь, любовь перешла в сон. Засыпая, я мягко прижимал ее к себе, вдыхая воздух сквозь ее волосы.

Солнечные блики складывались в быстрые узоры на подушке. Лео рядом не было. «Наваждение», – подумал я. Закрыл глаза и снова открыл их. Та же картина. Вспомнился мультик про Карлсона, Малыша и Домомучительницу. «Ку-ку, мой мальчик!» – сказал я сам себе. Прислушался к тишине в ванной. Ни звука. Поискал глазами ее одежду. Ничего. Погладил простыню рядом с собой. Холодная, но мятая. На подушке длинный волос. Ну, хоть какое-то доказательство, что это не воображение. «Ну где же ты, Лео?»

Я всегда любил повторять про себя: «Это прекрасно, когда девушка утром уходит. Есть возможность развиваться». Сегодня впервые в жизни я бы порвал того, кто бы мне такое посоветовал. Я потянулся к телефону. Номер не отвечал. Вяло побрел умываться. На зеркале над раковиной красовалась надпись губной помадой: «Созвонимся после двух. Целую —));». Смайлик, как в смс-ках. Жизнь-то налаживается!

Свободное время! Обычно у меня его нет. Хочется успеть многое. Сегодня днем тренировка по йоге. Я быстро собрался и поехал завтракать. Хотелось пиццу. Надо слушать свой организм. В «Матрице» есть «Il Patio». А там готовят пиццу и подают правильное острое оливковое масло. Значит нам туда дорога. Зеленый салатик, пицца, кофе и журнал «Эсквайр» на закуску. Вот она – формула утреннего счастья.

Йога – до сих пор в ней ничего не понимаю, но знаю, что помогает быть бодрым и уравновешенным. Мой аналитический ум слегка противится неясным понятиям – чакры, энергетические пути и тому подобное. Я не пытался запоминать многосложные иностранные слова, обозначающие разные позы. Мне понятно только одно. Если правильно и технично фиксировать положения тела, при этом правильно дышать и концентрировать внимание на точках, о которых тебе говорит тренер, то за полтора часа тренировки усталость и нервозность исчезают без следа. На их место приходят спокойная уверенность в своих силах и энергия, необходимая для движения вперед. В общем, если у вас есть хороший тренер по йоге, у вас будут силы, чтобы на нее ходить.

А ходить на йогу мне присоветовал мой друг Леонард Котэ. Как-то раз мы встретились часов в одиннадцать ночи в «Курвуазье», чтобы обсудить один денежный вопросец. Речь шла об открытии нового DJ-кафе «Рыжий коtt» или во французском написании «Le Chat Roux». Название было немного странным для модного места типа «Курвуазье» и «Буржуазии». На это Леонард бодро рассказал мне байку о том, что история подобных кафе восходит к французским заведениям начала прошлого века, в которых заседали модные в то время художники-импрессионисты. Одним из таких мест было парижское кафе «Le Chat Noir» («Черный кот»). Рекламные афиши для этого заведения делали известные импрессионисты. У Леонарда была мечта создать веселое кафе-побратим для московского бомонда, для веселых, жизнерадостных и стильных молодых людей двадцать первого века.