– Так знайте же, что я согласилась на встречу с вами только… только из благодарности и… и жалости! – воскликнула она. Или то прорычала ожившая внутри тигрица?

Ничего более обидного для мужчины нельзя было и придумать. Она сказала и ужаснулась своим словам, но было поздно – он их услышал.

Ральф был поражен. Из жалости? Вот как, мадам? Как понять женщину – едва она вспыхнула от его поцелуя и согласилась на опасное свидание, как тотчас кинула в лицо уничижительные слова. Он встал было на дыбы, подобно рыжему, но укротил себя – разбивать столь превосходный план из-за женского каприза совсем не хотелось. Пусть себе покусает удила – ведь чем упрямей норов, тем горячей объятия, а он сумеет распалить ее, не будь он Кардоне!

– Как благородно, леди Вуд! Надеюсь, вы жалеете лишь рану, которую я столь неосторожно показал вам? Вы пожалели, но в этом мы с вами квиты. И я не откажусь от вашей благодарности, леди, ведь за вами остался должок, – он был доволен своим ответом и игривым тоном.

– Право, сэр, не стоит так беспокоиться о своем вознаграждении. – Мод постаралась придать голосу ответную насмешку. – С вами непременно расплатятся. Если позволите, я сделаю это прямо сейчас. Вы сдержали свое обещание, я сдержу свое.

Она отцепила от пояса омоньер с деньгами и сунула ему в руки.

Ральф едва успел подхватить плотно набитый мешочек. Помедли он, и узорчатый кошель упал бы в дорожную грязь и, возможно, рыжий наступил бы на него, да и поделом. Ее слова о вознаграждении ударили, словно внезапно лопнувший шкот. Судя по тяжести мешка, леди щедро платит за его услуги! За все услуги? Какое-то мгновение он смотрел прямо перед собой, изучая городскую стену и ломающую ее стройность арку Мургейта, затем тронул рыжего, который тотчас унес его вперед. Проехав несколько ярдов, Ральф развернул коня и вновь поставил его в строй, рядом с арабкой, чем рыжий был явно доволен.

Сэру Ральфу Перси было бы проще пустить коня в галоп, оставив позади и соверены, и лукавую девственницу. Она платит за его услуги, отчего же он так оскорблен? Он встряхнул увесистый мешочек, подбросил его и изучающее глянул в лицо леди Вуд. Она покусывала губу, и в глазах ее было что-то странное. Кто поймет этих женщин? Смущается, соглашается на встречу, вскипает гордыней, вознаграждает. Значит, леди все же получила от него то, что хотела?

– Мадам, – сказал он, сдерживая закипающее в нем бешенство. – Вы очень щедры, я не рассчитывал на столь внушительную сумму за мои, гм… услуги. Да здесь целое состояние для бродяги без руля и ветрил! Не хотелось бы лишать вас наряда для бала, на котором вы могли бы появиться в Лондоне, чтобы блеснуть своей красотой. И порадовать своего мужа.

«Не способного ни на что мужа…» – злорадно про себя закончил он мысль.

Она резко выпрямилась в седле, вскинула голову.

– Непременно, сэр! Непременно последую вашим советам и буду блистать. Не беспокойтесь обо мне – мой муж богат, у него хватит и на богатые одеяния, и на драгоценности. Я живу в роскоши, сэр!

– Отлично, леди Вуд! Ваша доброта безгранична, – прорычал Ральф. Внутри у него зашевелился скрывающийся там, как в то верят далекие йетты, зверь. – К сожалению, – голосом джентльмена заговорил зверь, – я не могу принять ваш дар, поскольку, во-первых, ваш муж будет недоволен вами… «или доволен?», а во-вторых, я не заслужил подобной награды.

– Это ваше вознаграждение, – повторила Мод и похлопала гнедую по шее, успокаивая лошадь, которая недовольно фыркала и с опаской косилась на рыжего.

Она не могла понять, отчего он вдруг стал отказываться от денег, которые так хотел получить. В глазах его на мгновенье, как ей показалось, плеснулась ярость. Посчитал, что этого мало? Но в омоньере лежало пятьдесят соверенов – немало для рыцаря-бродяги в потертом дублете. На эти деньги можно было нанять чуть не армию охранников, но Кардоне один стоил этой армии.

– Возможно, мой слуга скорее оценит эту награду? – Кардоне еще раз подкинул мешочек на руке, будто взвешивал его.

– Вы можете сделать с деньгами все, что вам угодно, – отдать своему слуге, выкинуть в болото или бросить в дорожную грязь, – не в силах смотреть, как он подбрасывает на ладони ее «дары», так небрежно, будто внутри лежит не целое состояние с частицей ее души, а труха, Мод тронула кобылу с места.

– Выкинуть в болото? – переспросил Ральф.

Теперь уже он развернул рыжего так, что тот встал на пути арабки. Повозка медленно приближалась, Бертуччо, сделав круг по дороге, вернулся и вновь ускакал вперед. Ральф посмотрел на леди Вуд в упор, и даже пылающее в нем бешенство не мешало ему любоваться ее горящими холодным гневом глазами и думать о ее губах и нежной коже, обо всем, к чему у него больше никогда не будет доступа. Он больше никогда не произнесет ее имя, никогда не назовет ее Мод, этим именем он будет называть другую, ту, что отдана ему по воле отца и союз с которой скреплен словами «Я, Ральф Ричард Перси, беру тебя, Мод Элизабет Бальмер, в жены и клянусь любить и быть верным в болезни и здравии…».