Впрочем, все это имело весьма отдаленное отношение к леди, которая ехала рядом. Там, у монастырской стены, он увидел женщину, с которой могло что-то сложиться, ненадолго – на время поездки. Он так давно не был с женщиной, а совместное путешествие – прекрасный повод для отношений. Она замужем, но это никак не помешает ему пообщаться с приятной леди, попавшей в трудную ситуацию.

– Вы едете к отцу в Лондон? И как же ваш отец позволил вам отправиться в такое путешествие… И прежде дороги не были спокойными, а ныне в Йорке мятеж. Вы знали об этом? – продолжил начатую еще в монастыре обличительную речь.

– Да, знаю, – тихо ответила она, взглянув на него. – Но вы не ответили…

– Знали и все же поехали, – снова укорил он, глядя, как она слушает его, чуть повернув голову. Внимательный взгляд ее глаз, темных в предутреннем свете, теперь манил его, словно она стала другой, не той перепуганной девушкой, казавшейся ему помехой. Он подумал о своей жене, но тут же отогнал эту мысль подальше.

– Да, я еду в Лондон, у меня дела в городе. Меня зовут Кардоне.

Кардоне?! Странное имя для англичанина. А в том, что ее спутник англичанин, сомневаться не приходилось. Он говорил без акцента и держался так свободно и уверенно, как может вести и чувствовать себя человек, находящийся на родине. Мод посмотрела на него и только открыла рот, чтобы назвать себя, как что-то остановило ее. Кто знает, как быстро распространились слухи об аресте сэра Уильяма Бальмера и как ее спутник отнесется к дочери человека, арестованного по обвинению в измене? Она носила имя мужа, но кто-то мог вспомнить о происхождении жены младшего брата графа Нортумберленда. Нет, лучше не рисковать, открываясь случайному попутчику.

– Леди Вуд [22] , – склонив голову, Мод назвала первое пришедшее ей на ум имя, чему в немалой степени поспособствовал лес, который они как раз проезжали.

«Нужно предупредить моих людей, чтобы они случайно не проговорились, кто я такая на самом деле, – подумала девушка, – и не проговориться самой…»

Мод и так пришлось задумываться над каждым ответом. Ведь она не могла сказать правду о том, что подвигло ее на такое опасное путешествие, к кому она едет и зачем. Ей пришлось солгать, что ее ждет отец, хотя он не мог и предполагать о ее поездке в Лондон. Едва его увезли королевские стражники, Мод написала письмо родственнику, который жил в Лондоне и занимал придворную должность, надеясь, что он поможет спасти сэра Уильяма от несправедливого приговора. А вскоре и сама отправилась в путь, взяв деньги и все свои немалой ценности украшения, чтобы, если понадобится, подкупить судейских, заплатить любые штрафы, только бы добиться освобождения отца. О том, куда и зачем она едет, Мод не обмолвилась никому и словом. Домочадцам она сообщила, что отправляется навестить свою тетю, леди Кроун, в Дареме.

Собрав несколько письменных показаний очевидцев поединка, якобы для пересылки солиситору [23] , занимающемуся делом сэра Уильяма, Мод попросила поехать с ней Роджера Ньютона, младшего сына их соседа сэра Чарльза, и арендатора Джона Потингтона – непосредственных свидетелей происшедшего. Желая избежать лишних разговоров и пересудов, они также скрыли истинную причину и цель своего отъезда. Джон объявил в деревне, что едет в Дербишир к родственникам, куда незадолго перед тем отправил погостить своих детей, а Роджер якобы собрался навестить приятеля в Хартфордшире. Остальные спутники Мод узнали о поездке в город, лишь когда, покинув земли Боскома, она приказала поворачивать на лондонскую дорогу. Это вызвало неиссякаемую бурю негодования у миссис Пикок, которая считала неимоверной глупостью ехать в такую даль и тащить с собой свидетелей. Свидетелей, которые чуть не погибли этой ночью. И если Роджер не выживет…

Сглотнув появившийся в горле комок, девушка все же удержала слезы, готовые пролиться из глаз. Не время и не место показывать свои переживания незнакомому человеку.

– Отец не знает. Мой приезд будет для него неожиданностью. Я сама… То есть я не подумала, что дороги могут быть небезопасны. – Ее слова звучали глупо, но что еще она могла сказать? – А вы, сэр, тоже путешествуете… налегке. Как бы хорошо вы ни владели мечом, вдвоем со слугой вам было бы не так просто отбиться даже от полдюжины разбойников, попадись они на вашем пути, – заметила Мод, чтобы перевести разговор со своей скромной особы.

Кардоне гулко хмыкнул в ответ на ее слова.

– Леди Вуд, во-первых, мы не стали бы дожидаться, пока на нас нападет дюжина разбойников, во-вторых, не думаю, что были бы для них бескровной и богатой добычей. В-третьих, мой слуга, Бертуччо, один стоит дюжины таких, – он небрежно мотнул головой, – что напали на вас. Не говоря уже о… – Кардоне не закончил фразу, решив, что намек очевиден и ясен, как утренний свет, что разливался над лесом.

«Хвастун», – Мод еле сдержала улыбку. Конечно, спутник ее не был трусом и умел обращаться с мечом – и она видела это собственными глазами. Но он, как многие мужчины, преувеличивал свои достоинства и возможности, особенно перед женщинами. Дамам надлежало принимать на веру все слова и восхищенными возгласами подпитывать непомерное мужское тщеславие. Напрасно Кардоне рассчитывает на подобную реакцию с ее стороны. Хотя для того, чтобы он благополучно доставил ее в Лондон, ей было совсем нетрудно выслушивать рассказы о его подвигах и подпитывать бальзамом его самолюбие. Да и слушать его было приятно – теперь, когда он не злился и не отдавал резких приказаний, голос его, низкий и хрипловатый, звучал обворожительно.

– Вы очень смелы, леди Вуд, но как ваш муж отпустил вас в такую дорогу? – продолжил Кардоне, дабы сказать ей приятное, а заодно выяснить ее положение.

Она замялась, словно этот простой вопрос смутил ее.

– Муж мой уехал… занят делами в… Девоне… А вы давно в дороге? Откуда едете?

«Муж уехал в Девон и отпустил жену в такой дальний путь? Что это за муж? – подумал он и тут же с усмешкой ответил самому себе: – Такой же, как и ты, пират и странник, давным-давно покинувший свою жену и свои земли, которых теперь лишен…»