У тела хлопотали двое тертых мужичков. Один записывал, другой диктовал: левая рука откинута назад и согнута в локте – и все в таком духе. У них был измученный застольем вид, и по ходу работы они принимали по стопке со стола хозяина.

– Пал Саныч, вы уже перекусили? – донесся игривый голосок из гостиной, где брюнетка пацанского вида смеялась над шутками крепыша в кожанке. Она игриво откинулась на разложенном диване, подперев голову кулачком, и улыбалась всем сразу, как улыбаются только незамужние женщины после тридцати.

– Не успел, Юленька, – Паша решительно направился в комнату, споткнувшись о ногу покойного. – А что за салатик нам сегодня послал Боженька?

– Мимозочку, но там еще крабовый есть, – она показала пальчиком на кухню. – А бутерброды с семгой я в холодильник убрала.

– Никита, что нового? – спросил Паша у ее собеседника, оказавшегося начальником районного угро.

– Бытовуха чистая, – парень начал озираться и щуриться, как это делают гангстеры в фильмах Мартина Скорсезе. – Кто-то из своих. Не будет же он на днюху с первым встречным сидеть.

– Как сказать, – Паша достал из серванта чистую тарелку. – Вон на Новый год, помнишь, убой был на Введенской. Встретились два одиночества в магазине за полчаса до курантов, решили вместе отметить. Через час один проломил другому голову табуреткой и ушел дальше праздновать. До сих пор, кстати, «глухарем» висит.

– Да никуда он не денется, – на лицо Никиты легла тень уязвленного самолюбия. – Грохнет еще кого-нибудь, сразу два убоя и поднимем. Вы, Пал Саныч, рюмку выпьете?

– А есть? – оживился Паша.

– В морозилке литр лежит и на столе почти полная, – Никита принес с кухни пару рюмок и табуретку.

– И мне тоже, – подала голос Юля.

– Ты будешь? – обернулся ко мне Паша.

Я кивнул, представился и присел на подлокотник кресла.

– Ну, за удачу – чтоб не носить друг другу передачи, – Паша поднял наполненную до краев рюмку и забросил содержимое в рот, как уголь в паровозную топку.

Початая литруха разлетелась за полчаса под салаты, сервелат и шпроты. Никита рассказал свежую байку про пьяного мужика, который ночью в февральские заморозки решил помочиться с Тучкова моста и по неосторожности примерз гениталиями к металлическому ограждению. Люди в равнодушно пролетающих мимо авто не понимали его отчаянной жестикуляции, а охранявший мост милиционер куда-то отлучился. И только мобильный патруль Петроградского РУВД, пытливо высматривавший на улицах припозднившуюся добычу, проявил выдающийся пример христианской добродетели, съездив за чайником с кипятком в ближайший отдел. И даже не взял со спасенного ни копейки.

– Ну, за мужскую солидарность, – Паша вернулся с кухни с новой бутылкой. – С каждым может такое случиться.

Он вытер рукавом вспотевший лоб и поведал, что не всем сотрудникам органов свойственно подобное милосердие. Вот начальник их вытрезвителя обожает утром посадить перед собой свежепробудившегося гуляку и устроить ему мучительное возвращение воспоминаний. «Плохо ваше дело, гражданин, попытка изнасилования 13-летней школьницы – это не шутка. Вот и заявление ее имеется. А еще вы напали на водителя такси с целью отобрать его транспортное средство. Это, знаете ли, разбойное нападение, лет на восемь потянуть может. И как вы, петербуржец, вообще оказались у нас в Сыктывкаре?…» Собственно, удовольствие от таких бесед и помогало ему сохранить рассудок среди жертв народного раствора.

– Юленька, он ваш, – в комнате появился один из смурных экспертов, не спрашивая, налил себе водки в пивную кружку, щедро сглотнул и передал коллеге.

Юля подошла к покойнику, опустилась на колени и раскрыла рядом с ним пластмассовый чемоданчик. Неспешно надев резиновые перчатки, она повернула тело на бок, приспустила с него тренировочные и привычно, словно штепсель в розетку, сунула градусник в задний проход. Повернув к нам веселую мордашку, она спросила, был ли кто-нибудь на концерте Мадонны. Она даже не заметила, как на пороге у нее за спиной возникла дочь покойного – невысокая коренастая брюнетка лет сорока.

К счастью, обошлось без истерик. Долгие, как перед прыжком с парашютом, секунды дочь внимательно смотрела то на сгустки крови под посиневшим носом отца, то на женщину, ковыряющуюся у него в заднице, то на пьяных сыщиков, лица которых еще не покинул эффект влажно-горячих анекдотов. Она смотрела на все это, и гнев помогал ей держать лицо. В конце концов, женщина наклонилась к отцу и закрыла ему глаза.

– Вы уже задержали Малыгина? – громко спросила она голосом начинающего менеджера по продажам.

– А кто это? – спросил Никита.

– Валерий Павлович Малыгин, человек, который убил моего отца, – она слегка картавила и старалась произносить каждое слово максимально отчетливо. – Вчера днем я заезжала поздравить папу, и он ждал Малыгина к семи вечера. Они когда-то зимовали вместе в Антарктиде, он живет в Москве и приехал в Питер по делам. Где останавливался, не знаю. Проверьте гостиницы, аэропорты, вокзалы. Что вы сидите и давитесь этим салатом. Это я его вчера делала, и он получился неудачно.