Коля поднялся по лестнице, вдоль которой стояли маленькие черные кипарисы. Оказался в переулке, где заборы были сложены из темного, пористого, как губка, камня. Прошел еще два квартала и — вот он, Косой переулок.

В лунном свете навстречу шла девочка. Это была Саша.

— Господи… Куда ты подевался? Я не знала, что и думать! — Саша часто дышала.

— А как ты догадалась, что меня нет? — снисходительно сказал Коля. Он чуял Сашино беспокойство, но оно казалось пустяком.

— Я… не догадалась, а увидела… Тетя Таня дала мне ключ и сказала: «Сходи, посмотри не забыл ли этот бездельник прикрутить лампу. Заснет, а лампа начнет коптить…»

«Не за лампу она боялась, а за меня», — понял Коля.

— И что было дальше?

— Я пошла, а замок открыть не смогла. Ключ такой… хитрый… Пошла к твоему окошку, чтобы взглянуть, и вижу — тебя на постели нет. И окно прикрыто еле-еле… Я так перепугалась.

— Отчего же? Вот глупая, — ласково сказал Коля.

— Может, и глупая, а… я же знаю, что бывают такие люди, лунатики называются. Когда полная луна, ходят, будто во сне, по крышам да по карнизам. Падают и разбиваются…

— Никогда они не разбиваются, на то и лунатики, — наставительно сказал Коля. — Да я и не лунатик, не бойся. Просто решил прогуляться вечером ради интереса… А ты перепугалась и пошла искать?

Саша опустила голову. Засопела и чуть ли не всхлипнула.

— Ну-ну, без сырости, — сказал Коля и взял Сашу за ладони. Они были холодные.

— Ты, небось, продрог, — прошептала Саша. — Одет еле-еле…

— Нисколько! Я и думать забыл про холод! А вот ты продрогла. Пальцы как ледяшки… — Он приподнял ее руки и жарко подышал на пальцы. — Теплее стало?

— Теплее…

«Саша, а я видел девочку и нашел ей котенка!» — чуть не сказал Коля. Но удержался. Потому что она сразу: «Страх какой…», и тогда придется щелкать по носу. К тому же ясно, что это не та девочка. Просто случилось удивительное совпадение. Хотя… если Женя Славутский станет снова рассказывать про барабанщика, Коля уже не будет думать, что это просто сказка.

— Пошли, — сказал он Саше. И они, держась за руки, двинулись к дому. Яркая луна смотрела на них с высоты.

— Коля, хочешь, я тебе рубаху сошью? — вдруг тихонько спросила Саша.

— Какую рубаху? — удивился он.

— Флотскую. С большим синим воротником. В таких иногда матросы ходят, которые с заграничных судов… Красиво так…

— Небось, мальчишки засмеют…

— Да с чего же? Над флотским ни над чем не смеются. Хоть над нашим, хоть над заграничным…

— Ну, сшей…

Они вошли во двор. На крыльце стояла Татьяна Фаддеевна.

— Нагулялся? — устало сказала она. — Вот и ладно… Сашенька, спасибо тебе, ты иди домой, спать пора. А мы поговорим…

В комнате Коля сразу сказал:

— А чего такого? Я решил погулять в ночных развалинах, чтобы прогнать из себя всякий страх. А то вы постоянно намекаете, что я трус.

— Видимо, не трус, раз не побоялся нарушить мой запрет и не стал лежать, как было велено… Ладно! Поскольку ты все равно не спишь, вернемся к дневным делам. Нам пора поговорить со всей ответственностью…

Коля был спокоен и внутренне весел. Оленька сказала правду: он и правда ничего не боялся. По крайней мере, в данный момент. И самой чувствительной тетушкиной кары не боялся тоже. Поэтому сказал беспечно:

— А может быть, лучше завтра? Иначе придется спать на животе, а я не умею…

Татьяна Фаддеевна стиснула пальцы.

— Ты можешь хоть на пять минут стать серьезным?!

А он разве не серьезен?

Татьяна Фаддеевна смотрела в темное окно.

— Я хочу сказать вот про что… Сядь. — (Коля быстро сел на постель). — Я… Борис Петрович… он сегодня… предложил мне стать его женой.

— Да? — скучновато сказал Коля.

— Да… и я не понимаю твоего молчания.

— Тё-Таня… — внутри у Коли предательски щекотались смешинки. — Я то при чем? Не мне же он предложил.

— Ты в самом деле несносный мальчишка, — скорбно сказала Татьяна Фаддеевна.

— Но почему? Я… просто не знаю что сказать. В чем тут новость? Все к тому и шло…

— Но сегодня он это сделал официально.

— А вы что ему сказали… официально?

— Я сказала, что посоветуюсь с тобой.

— Зачем?!

— Николя… Мы одна семья, это изменило бы всю нашу жизнь, и я считаю себя не вправе… если ты не согласен…

— Да согласен я, согласен!.. Только дайте одно обещание.

— Какое же?

— Что вы с доктором не станете отправлять меня в Симферополь, на пансион. Если окажусь вдруг тут не ко двору…

— Николя! Как у тебя поворачивается язык… такое…

— Обещаете не отправлять?

— Обещаю… хотя, наверное, следовало бы отправить. Борис Петрович никогда не позволит такого. По-моему, он к тебе слишком снисходителен.