— Не капризничай, Поля.

— Не буду, Тёма, — девочка хоть была и мала, но знала, как довести своего брата до белого каления. Стоит только назвать его уменьшительно-ласкательную форму имени. Этому приему, выведи-брата-из-себя, её научила Мира, даже не подозревая о том, что тогда ещё малюсенькая Поля выучит этот урок лучше, чем своё имя.

Тёмно-карие глаза Артёма потемнели так, что, казалось, фейри позавидуют их черноте.

— Артём, — незамедлительно поправила себя Полина.

Кристина, лицезревшая эту сцену, повернулась к притихшему Марку и спросила:

— У него какой-то комплекс по поводу своего имени?

Марк расплылся в улыбке.

— Нет, не думаю. Просто он считает, что только Мира может так его называть. Тоже самое и с ней. Не знаю в чём там соль, но как-то раз я попробовал назвать Миру Славой, — Марк запнулся и скривился в комичной гримасе, но слова, которые он произнес, звучали вполне серьезно. — Я пожалел.

Разговор их прервал звук отворяющейся двери. На пороге стоял мужчина преклонных лет. Около восьмидесяти лет. Он был единственным, кто опоздал, именно его все и дожидались, не смея приступать к трапезе.

Дедушка вальяжной походкой прошествовал мимо первой половины стола, что-то увлеченно бурча себе под нос.

— Явился, не запылился, — прошептал Артём, чем напомнил Тине Мирославу, оттого девушка издала нервный смешок.

Горделивый дедушка развернулся и посмотрел на Ивашкову. Кристина была уверена в том, что ещё чуть больше движений и дедуля развалится.

— Что тебя насмешило, дитё? — последние слово он произнес с такой неприязнью, что казалось, дети для него являются хуже всех бед, а слово «дитё» звучит дурнее, чем матерное слово.

— Ничего, — вызывающе громко ответила Тина.

— Если ничего тогда почему ты хихикаешь за моей спиной? — голос деда скрипел, как мел по доске.

— Извините меня, — начала Тина вкрадчивым голоском, — но я думаю, что все же, при всей вашей внушительности, вы не являетесь пупом Вселенной.

Оппонент Кристины осмотрел её с ног до головы, ища к чему же можно придраться.

— Не заводи его, Тина, — предостерегающе прошептал Марк.

Кристина, не обратив никакого внимания на слова Князева, ещё выше подняла подбородок, сама не зная на, что нарывается.

— Не смей мне дерзить, Хостинг, — прошипел дед, напоминая ползучего гада.

— У меня есть имя! — выдала Кристина. Все присутствующие наблюдали за этой сценой с беспокойством и интересом, но никто не собирался разнимать или успокаивать этих двоих. Что ж светскому бомонду так же интересны ссоры как и простолюдинам.

— Мне не к чему знать твоё имя, девчонка, — плюясь слюной, разглагольствовал дед.

— Но вам «к чему» знать то, что я Хостинг?

— Ты на что-то нарываешься? — две желтые щелочки наблюдали за реакцией девушки. Точно как змей!

— Кристина! — предостерегающе вымолвил Марк.

— Нет, — сдавшись под напором парня, ответила Тина, — я ни на что не нарываюсь.

— Что на тебя нашло? — спросил Марк, когда дед с победоносной улыбкой на лице побрел к своему месту.

— Что на меня нашло? Да, я тут причем?

— Это был Король Покровский, Тина, — Марк сказал это таким тоном, будто это что-то должно было значить для девушки. — Он сорок лет занимал титул Короля Управляющей Династии. Да, большинство не доживают до его возраста, я уже не говорю о том, чтобы сохранить титул в его-то годы.

— И что это дает ему право так себя вести?

— Нет, — похлебывая наконец-то поданный крем-суп, ответил Марк, — но ты могла бы вести себя немного повежливей.

— Да, я пример для подражания! — возмутилась Тина.

Князев поглядел на девушку, в его глазах мелькали смешинки.

— Тина... — начал он, но его речь перебил звук постукивающего столового прибора по стеклу фужера.

— Я бы хотела сказать тост и кое-чем поделиться с вами, — вызвалась Катерина Ивашкова. В её речь стали внимательно вслушиваться. — В преддверии коронации моей племянницы, хочу заявить о том, что я ухожу со своего поста...

— О чём это она? — спросила Тина у Марка.

— Твоя тётя занимается переговорами с нечистью.

— И перенимаю должность советника.

— Но, Катерина, эта должность занята Евгением! — возразила Натали Вьюжина.

— Всё верно, Наташа. Я ухожу с поста и отдаю свою должность Катерине, — прохрипел хамоватый дедок.

— Советник, значит, — прошептал Артём, особо ни к кому не обращаясь.

— Так вот, — опять заговорила Екатерина Павловна, — я очень рада новой должности и хочу сказать: совет — это всегда исповедь отчаявшихся.