Я побежал.

Я мчался так, будто за мной гнались все обитатели ада.

Мне мерещилось непоправимое. Оно уже и начиналось. Я влетел в ординаторскую и увидел мою знакомую, мигом уменьшившуюся раз в десять, вжавшуюся в кресло. Над ней нависала свекольная бабуля.

– Кто вам позволил?..

– Это мастер! Это наш мастер!

Без всякого перехода заведующая просияла и молча протянула руку. После испуганного рукопожатия вышла вон, лихо поигрывая ключом от туалета. Мы приступили к инсталляции. Я попросил:

– Сделайте так, чтобы урод больше не стер.

– Это невозможно, – ответила мастерица.

Среди Черных полковников, наводнивших больницу в лице многочисленных начмедов на квадратный метр, нашелся всего один новый заведующий, сумевший перехватить эстафету у старой гвардии из легенды.

Остальные имеют наружность педриловатых андроидов штабной выделки.

Правда, и с ними на мероприятии, которое устроила сотрудникам благодарная за лечение Знаменитая Старая Эстрадная Певица, получилось откровенно гнусно. Полежав в отделении восстановительного лечения, Певица собрала коллектив и запела старые песни о главном, вроде бы даже и под фанеру, однако слушатели не слушали, а занимались какими-то гадкими вещами, со смешками и взрыками. Хип-хоп, королевой которого вообразила себя Певица, был сорван. Внутреннее расследование показало, что виноваты якобы «непонятные, невоспитанные молодые люди», которых наприглашали сестры.

А тот анахорет, с которого я начал, ничуть не таится.

Он один был застигнут на крыльце в позе «Финский залив».

Знаете, что за поза?

Это, как мне рассказали, состоялся некогда такой конкурс, на лучшую фотографию о Финском заливе. И победил портрет финна посреди Невского проспекта в момент засасывания из горла алкоголя.

Хирург-уролог К. побывал в Таиланде. Зачем-то пошел там в больницу, но это не важно.

Вернулся в восторге. К нему полезли с вопросами:

– Ну, как вам тайские женщины, доктор?

– Да что женщины! Женщины везде женщины. Вот слоники мне понравились!

– Ну а женщины, все-таки? Ну, хорошо. Обезьянки. Как вам обезьянки?

– Обезьянки везде обезьянки. Вот слоники меня зацепили!

Вскоре все значительно смотрели друг на друга, кивали и вообще знали, что слоники в Таиланде играют в футбол и что на бегу у них красиво заносит жопы.

Доктор С. отказался от ночных дежурств после большого скандала.

Ему влепили выговор.

Предъява такая:

«Ввел в заблуждение дежурного хирурга диагнозом «шейный остеохондроз».

Запись в истории болезни: «Ударился глазом о берег».

Курортная зона, известно.

Хирург-уролог К. воодушевился кинематографическими перспективами. Подсказывает мне, о чем еще написать в сценарии, что поснимать, что сыграть.

– В гинекологии закончились перчатки. Женщинам велели приходить со своими. Одна принесла: строительные и хозяйственные. С пупырышками и без. По локоть. Ей: Вас в каких смотреть?

Ветеранов косит естественная убыль, но они еще есть.

В больнице по сей день трудится один эпидемиолог из старой гвардии, отвечает за соблюдение всего и везде. Недавно он выступил со смелым докладом.

Его удивило, что внутрибольничная инфекция в хирургии составляет всего 0,2 %. Потому что непонятно же, как это так: в США, допустим, или в Израиле, скажем, она от 3 до 8, а Африке – 60 %, а в его хирургическом отделении – 0,2. Как такое возможно?

Главный хирург вспылил:

– Ну что же я, в рану грязь запихиваю, что ли? У меня чисто.

Эпидемиолог не унимался. Далее он рассказал нечто, повергнувшее собрание в шок.

Оказывается, в каких-то служебных туалетах то ли в наших, уже вот местных, то ли в американских, не то установили, не то собрались установить камеры тайного наблюдения. И наблюдения показали, что ни один хирург не удосуживается вымыть после туалета руки. Собрание взорвалось, поверив в гештальт, который творится уже прямо здесь и сейчас.

Особенно негодовали женщины: зайдешь так, дескать, и задумаешься – а стоит ли?

Эпидемиолог принялся смягчать краски, выглаживать углы. Он заявил, что всего-то и хотел сказать, что надо правильно все записывать, чтобы надзорные органы получили возможность правильно доебаться, а отделение, в свою очередь, сумело правильно отбрехаться.

Вот это оказалось понятным.

Моя бывшая коллега, с которой мы трудились стол в стол, все сразу и применила, на следующий день. У нее обосралась больная. Эта больная не переносила помидоры, никогда их и не ела, терпеть не могла, а тут вдруг взяла и съела, сразу очень много, и докторша, взбодренная эпидемиологическими горизонтами, объявила оранжевую тревогу.